– Когда-то я жил здесь, – сказал он, – мы не пользуемся этой комнатой, брат говорил тебе негде жить…

Лео посмотрел на Шир и опустил глаза. Шир продолжала неотрывно смотреть на него. Ей казалось, что Лео молодой парень, только очень уставший за долгие годы жизни.

Пока Лео и Шир были на верху, Марсель успел убрать со столов и уже ждал Шир, чтобы проводить её домой.

– Может, я сама пойду? – тихонько сказала Шир Марселю, чтобы не услышал его отец.

– Нет, Шир, да ты что… – Марсель не стал даже слушать, – я знаю, где ты живёшь, это идти через всю рыночную площадь, там ночами полно всякого пьяного сброда, опасно тебе там одно бродить, тем более ночью.

– Я обойду площадь, – Шир чувствовала себя немного неловко.

– Не беспокойся, – Марсель улыбнулся и махнул рукой, – я и сам хочу прогуляться, и потом вокруг – это ж целый час идти, ты и к утру домой не доберешься.

На улице было темно и прохладно. Шир уже давно не приходилось бывать где-то не дома в ночное время. Она не чувствовала усталости и совсем не хотела спать, ноги, казалось, не касаясь земли, несли её куда-то в ночь. Шир не следила за тем, куда они идут. Марсель дал Шир своё пальто, взял за руку и, как старший брат, вёл домой. «Слишком часто сегодня берут меня за руку», – подумала Шир и усмехнулась. Марсель не заметил усмешки Шир, он возбуждённо рассказывал про гостей ресторана, про то, как те иногда напиваются так, что не могут найти выход. Он был уверен, что женщину надо постоянно развлекать, чтоб она не заскучала, и теперь делал это по привычке. Шир его не слушала, в своих мыслях она уже бежала к своему следующему дню, когда опять придёт на работу. Шир полюбила этот уютный ресторанчик, полюбила ворчуна Лео и красавца Марселя, полюбила толпу, внезапно нахлынувшую, как волна, и так же внезапно отступившую. Ей хотелось быть полезной для Лео и Марселя, хотелось ухаживать за ними. Но Шир решила повременить с переездом в их дом. Она была уверенна, что обязательно переедет, и уже очень хотела этого, но почему-то решила подождать. Она не могла бы объяснить это решение, но знала, что оно верное. И уже оставшись одна, в постели Шир продолжала мечтать о том, как будет жить вместе с Лео и Марселем, как будет во всём им помогать и они станут дружной семьёй. «Когда-нибудь же он всё-таки женится, – думала Шир про Марселя, – у них будут дети, и я буду для них кем-то вроде бабушки». Шир представила, как после смерти Лео Марсель со слезами на глазах назовёт её второй матерью и скажет, что его дом это и её дом и что она всегда может оставаться в этом доме. За весь день и даже ночью, Шир так и не вспомнила про Марту, к тому же у входа в дом с названием «Мысли о Марте» стоял страж по имени «О Марте есть, кому позаботиться». Для Шир монастырь и всё, что с ним связанно, было уже мало волнующим прошлым, хоть и прошло всего два дня с того злосчастного утра, когда Шир выставили за дверь Святой обители. И даже монашеское платье, повисшее на стуле, как безжизненная оболочка, утратившая форму, не напоминало Шир про монастырь. Шир не хотела думать и не думала о том, что будет с Мартой, когда та увидит на кухне, на месте Шир другую женщину. Это была такая же женщина, как и Шир, в таком же платье, в таком же фартуке и такого же роста. Когда Марта пришла утром на кухню, женщина стояла спиной к Марте, на том же месте, где всегда была Шир, и выполняла ту же работу, что всегда делала Шир.

– Привет, Шир, – тихо, но весело сказала Марта, ей бы, конечно, хотелось сказать это громче или даже крикнуть, но на кухне были и другие помощницы.