Я наслышана о твоем внуке, бунтарь, который отказался от своего статуса и теперь работает обычным детективом. Не знаю, как ты смогла с этим смириться, а что если я скажу, что Йена, сможет вернуть его к его титулу, вернуть домой? Что ты мне на это скажешь моя дорогая Палас? Я заинтриговала тебя?

Йена это сможет сделать. Видела бы только мою внучку. В последний раз ты держала ее на руках, когда ей было около полугода. Теперь пришло время ее расцвета. Она достойная кандидатка на место твоей невестки и внучки. Я верю, что ты сможешь принять мою девочку не только как невестку, но и как внучку.

Мы бедны, разорены и опозорены. Ты как никто знаешь нашу историю. Бунтарство дочери и омерзительный поступок наглеца, который пустил нас по миру. Не будем о плохом. Ты знаешь, я не люблю рефлексировать о былом, особенно, когда оно не доставляет мне удовольствие.

Помнишь, мы планировали поженить наших детей? Я соболезную твоей утрате моя дорогая Палас, нет ничего страшнее, хоронить своего ребенка.

Йена мое продолжение, от родителей она взяла немного, характер у нее мой, а целеустремленность моего дорогого Варона. Она будет достойно партией твоего внука. Я видела его. Он сможет понравиться Йене, но покорить ее будет крайне сложно, моя девочка все равно верит в любовь, идеализирует ее, но кто может винить ее в этом? Мы сами, когда-то были такими.

Я знаю, что ты устраиваешь бал в честь дня рождения твоего драгоценного внука, дай шанс им встретиться, и я уверена, что мы сможем получить то, что так обе желаем.

Твоя Патриция

Йена буквально рухнула на скамейку с письмом в руках. Мысли путались.

Патриция де Лекруа просила за нее. Патриция де Лекруа унижалась. Патриция де Лекруа говорила правду. Патриция де Лекруа ее любила.

Йена снова пробежалась глазами по письму и глаза выцепили лишь одну фразу «Мне осталось недолго».

Слезы навернулись на глазах Йены, перед глазами появились лиловые гробы и могильщики, которые едва их не уронили. Словно во сне, Йена положила листок обратно в конверт и опустила письмо в почтовый ящик, совершенно не заботясь о том, что оно со вскрытой печатью.

Так вот к чему была вся спешка, одержимость Патриции браком. Потому – что она умирала. После смерти Патриции долги перейдут на нее.

Бабушка боролась за нее. За семью. Йена шла по улицам точно во сне, она не замечала шум с фабрик, смог, ветер, мрачное выражение лиц людей и серый, серый цвет Кадема.

Что же она? Теперь все ее выпады и споры с бабушкой выглядели детскими капризами. Ей, правда хотелось быть свободной, любить и быть любимой, но, к сожалению, за все приходится платить. Йена остановилась. Спустились сумерки. Улицу она не узнавала. Заблудилась.

–Потерялась красавица?

Вокруг ни души, почти никого за исключением двоих, кто перегородил ей путь. Йена вздрогнула от голоса незнакомца, желудок неприятно свело. В воздухе витал запах опасности и дешевого табака.

–Нет. – Выдавила девушка, призвав к себе на помощь, все свое хладнокровие, на которое была способна. Глаза лихорадочно оценивали обстановку. Пустую улицу освещал один мерцающий фонарь. Опасность витала в воздухе. Бежать. Спасаться. Биться.

–Разве, а нам показалось, что ты идешь просто, куда глаза глядят, мы заприметили тебя еще возле Подковы удачи. Мы можем проводить красавица, негоже такой…– Мужчина в кепке с козырьком окинул ее взглядом, от которого у Йены все внутри завязалось в тугой узел, что стало трудно дышать. – Такой красавице бродить по вечерам, мало ли что может произойти.

В их благородство верилось с трудом.

Мужчина слегка двинулся вперед, как бы случайно и Йена, наконец, смогла рассмотреть его лучше. Глаза буквально цеплялись за каждую деталь. Мужчина средних лет с одутловатым лицом, на щеках следы от заболевания ветряной оспы, маленькие черные глаза бусины глубоко посажены, и они неотрывно следят за каждым движением девушки. Рабочая одежда, вероятно рабочие одной из фабрик Кадема. Другой, тощий и высокий, лица девушка не видела, кепка козырьком сильно была натянута на глаза, он жевал зубочистку и как бы невзначай обошел Йену и встал за ее спиной.