– Защищала?

– Ну можно и так сказать. Поехали уже.

Она отключает сигнализацию, и я обреченно смотрю на пассажирскую дверь. Двадцать минут дороги до дома могут показаться мне адом. Но, как ехать на общественном транспорте, я понятия не имею, так что сажусь в машину и жду, когда Вера заговорит.

Она выруливает с парковки и, только выехав на дорогу, трижды вздохнув и кинув на меня четыре предупредительных взгляда, начинает.

– Лида, бродяги – это плохая компания. Я понятия не имею, зачем Антон их тогда позвал.

– Бродяги? Кто они вообще такие? Почему ты их так назвала?

– Бродягой называют этого оборванца, их главного, его компашку – бродягами. Их четверо. Все работают на территории института. Учатся тут неподалеку в государственном строительном колледже. Короче, будущие маляры. – Вера морщится. – Их отец сюда устроил. Живут в общаге для персонала. Вечером учатся. Не знаю, что это был за жест доброй воли от папы, но мне не нравится, что они здесь.

– Кажется, женская часть универа с тобой не согласна. – Я смеюсь, а Вера нет.

– Только идиотки вешаются на этот сброд. Это, наверное, прикольно, острые ощущения в духе любовных романов про плохих парней, но ни к чему хорошему не приведет. Не приближайся к нему, ясно?

– Куда уж мне. – Я отворачиваюсь.

Вера хмуро на меня смотрит, потом качает головой.

– Он разобьет тебе сердце. Вот что произойдет.

– Вер…

– Я не собираюсь потом тебе сопли вытирать. Надеюсь, однажды ты найдешь себе нормального парня, кого-то вроде моего Антона, – умного, из хорошей семьи. Точно не оборванца-маляра.

Всю оставшуюся дорогу я слушаю про успехи Антона и про то, что у Веры что-то не получилось, а он смог, и как он смеялся, какая она дурочка, и как это было мило. И ей нравится, что с ним можно быть слабой и глупой, что он все решит и придумает, и скоро он уедет, а потом они поженятся. Что Вера за Антоном как за каменной стеной и так далее. И так далее. И так далее.

– ФИЗКУЛЬТУРА НА УЛИЦЕ? – Соня, наша староста, смотрит на меня с неодобрением, потом пожимает плечами и вручает фирменную форму по списку.

В школе я почти всегда пропускала физкультуру, принося справку, что занимаюсь в классе йоги, но тут такое не работает, если только не вступишь в какое-нибудь спортивное сообщество. Вера занимается гимнастикой, Антон в сборной по баскетболу. А я ни в чем особенно не сильна.

Голые ноги, кроссовки, волосы, собранные в высокий хвост, – практически противоестественное состояние. Уверена, что Фанни Прайс[7] или Лиззи Беннет ни за что не вышли бы в таком виде на всеобщее обозрение. Я вовсе не стесняюсь себя, просто куда больше себе нравлюсь в платьях, нежели в шортах.

– Ой, ой, ой, он без майки!

В раздевалке начинается галдеж, и девчонки по одной покидают ее.

Я же, как вампир, опасающийся выйти на свет, делаю вдох-выдох, шаг и, наконец, открываю глаза.

– Ты странная, – комментирует стоящая рядом Соня.

– Я в курсе, – вздыхаю я.

– Ты Лида, да? Бывшая Бродяги?

– Что?

– Ну типа говорят, ты с ним мутила перед первым курсом, а потом он тебя кинул.

– Ты о чем вообще?

– Не о чем, а о ком. – Соня кивает на лужайку за стадионом, и я понимаю, кто там без майки. Бродяга Артем ходит туда-обратно по газону, катит перед собой косилку. Сегодня явно не сентябрьская погода, жуткая жара, и он без майки, она заткнута за пояс рабочих штанов и болтается до колен.

Девчонки просто прилепились к сетке, окружающей стадион, как дикие обезьяны, увидевшие пачку «Читос» по ту сторону клетки.

– Как думаете, если кинуть ему бутылку воды и тыщу, он согласится облиться на камеру? Я бы сделала замедленную съемку, – хихикает одна из моих одногруппниц. Они к нему относятся как к манекену, выставленному на витрине. Даже жутко становится.