Камилле кажется, что в голове звучит не ее голос.

«Заткнись», обрывает его Камилла и пальцами касается льда вокруг кувшинок.

В одно мгновение дыхание ее прерывается, и мир вокруг нее начинает стремительно вращаться. Камилла успевает сделать глубокий вдох, прежде чем…

В кожу острыми иглами впиваются потоки воды. Так невероятно холодно ей никогда не было, еще немного и она сойдет с ума. Руками она бьет в ледяной потолок над головой, но вода замедляет удары, и у нее ничего не выходит. Сквозь толстый слой льда она смутно различает три фигуры. Они еле заметно двигаются и, скорее всего, спорят о чем-то. Помочь ли ей или оставить здесь одну? Это неважно, ведь она уже знает, какое решение они примут. Чувствует ли она ненависть? Нет.

Ведь она знает, что для них, как и для нее, это утро будет последним. Но она все же не готова сдаться. Ногти сдираются о неровную поверхность льда, когда она в отчаянье царапает по ней. Умереть здесь, сейчас, вот так? Когда у них должна была быть еще целая долгая жизнь впереди… Легкие раздирает от боли. Так хочется вдохнуть, но если она сделает это, то это будет означать конец всему. В какой-то момент она оставляет свои жалкие попытки. Она не сможет выбраться. А они ей не помогут.

Последнее, что она чувствует – злость. На них. На всех. Она чувствует привкус горькой ненависти на языке и представляет себе, что он сделает с ними после ее смерти. Как он отомстит.

Последнее, о чем она думает, это имя. Она произносит его про себя снова и снова, пока злость не исчезает, сменившись покоем.

А потом она делает вдох, пропуская в горло холодную воду, и крепко сжимает серебряный браслет онемевшими пальцами.

За мгновенье до смерти она чувствует исходящее от вырезанных на нем букв тепло.

Часто хватая ртом воздух, Камилла вскакивает на ноги. Ее трясет, и она встает на колени, упираясь трясущимися руками о мерзлую землю. Ощущение заполняющихся воздухом легких – самое приятное из всех, что она когда-либо испытывала. Некоторое время требуется ей, чтобы вспомнить, где она и как и почему здесь оказалась.

Хэвен. Лекарство. Кувшинки.

Камилла делает все быстро и не думая, как в ускоренном сне: срывает несколько кувшинок, поднимается на ноги и делает несколько неуверенных шагов сначала в одну, а затем в другую сторону, не сразу вспомнив как сюда пришла. И только оказавшись в теплом салоне ауди, Камилла окончательно приходит в себя.

Она бросает сорванные кувшинки на заднее сиденье, делает пару глотков воды, пролив на себя треть бутылки, и все еще дрожащими пальцами набирает номер.

***

– Можно войти?

Хэвен отрывает взгляд от светящегося экрана и запихивает телефон под подушку. Тихий, почти извиняющийся тон мамы заставляют ее голос звучать нежно.

– Да, конечно, заходи.

Мама осторожно прикрывает за собой дверь и ставит на прикроватную тумбочку поднос с дымящейся чашкой чая и ее любимым имбирным печеньем.

– Как самочувствие?

– Получше, – Хэвен косится на спрятанный под подушкой телефон и искренне надеется, что Камилла нашла то, что нужно, и вскоре она действительно будет чувствовать себя получше. И хоть есть ей сейчас совершенно не хочется, она берет с подноса печенье.

– Милая, я хотела извиниться.

Хэвен застывает, не успев поднести печенье ко рту. Ну уж нет, так не пойдет. Это ей следует извиняться.

– Это ты меня прости, мам, – произносит она, убрав печенье обратно на поднос.

– Нет, подожди, не перебивай меня. Ты знаешь, как я волнуюсь за вас с Джеком. Когда вы болеете или… Или когда с вами случается что-то похуже… Это просто разбивает мне сердце! Я даже представлять не хочу, что со мной будет, если с кем-то из вас произойдет нечто действительно плохое. Поэтому я всегда пыталась разговаривать с тобой обо всем, чтобы знать все, что с тобой происходит, чтобы предотвращать возможные серьезные проблемы. Но развод с вашим отцом… Мне было слишком тяжело его пережить. Я не привыкла быть одна, быть одним родителем для вас, не привыкла все делать самой. Поэтому я слишком много времени уделяла своим проблемам, а не твоим. И даже не задумывалась о том, что тебе было намного хуже. Я заставляла тебя ходить к психологу, думала, тебе это поможет все пережить, но я просто боялась брать на себя ответственность за твое психическое здоровье. А я должна была. Должна была быть ближе к тебе, когда тебе это было нужно. Я правда боялась, Хэвен, что из-за того, что переживаю сама, не смогу помочь тебе. Что я не буду достаточно сильной для этого.