О, Господи. Я не собиралась подслушивать, нет. Но голос Вернера парализует меня, и я оказываюсь не в состоянии сдвинуться с места.

- С Ломакиной в Финляндию через две недели, и с Романовой в Братиславу завтра. Точка, - безапелляционно заявляет Суворова. - А ваши детские разногласия оставьте на время при себе.

Я не сразу понимаю, что все это значит, а когда понимаю – начинаю медленно сходить с ума. Это не может быть правдой. Просто не может. Это сон – еще чуть-чуть и я, конечно, проснусь. Но сон не кончается, а когда из кабинета вылетает Никита Сергеевич и одаривает меня взглядом, в котором плещутся злость и раздражение, я окончательно понимаю, что все это абсолютно реально.

Я не сплю. Я лечу в Братиславу с ним. Только с ним. И пять дней в чужой стране я проведу с тренером, который этого совсем не хочет, но которого хочу я.

– Арина? - в коридор выходит Виолетта Владимировна. 

- Я… Извините, - бормочу я, заламывая руки. - Я проходила мимо и услышала...

Она раздраженно машет рукой.

- Это избавило нас от лишних формальностей, - обрывает она мой лепет. - В Братиславу полетишь с Никитой Сергеевичем. Твои документы готовы - зайдешь ко мне после тренировки и заберешь.

Она переводит взгляд с моего растерянного лица на мрачное лицо Вернера.

- Это все. Арина – на лед.

_______________

*Серия «Челленджер» – серия международных турниров по фигурному катанию на коньках, проводимая под эгидой Международного союза конькобежцев в качестве дополнения к Серии Гран-При.

12. 12

В аэропорт мы, по традиции, едем из Академии. Вместе. Хорошо, в такси Никита Сергеевич садится на переднее сидение рядом с водителем, и я могу немного перевести дух.

С того самого момента, как я узнала, что именно он, а не Виолетта Владимировна, поедет со мной в Братиславу, меня преследует ноющая, накатывающая волнами паника. Еще пару часов назад умеренная, но набирающая обороты с каждой секундой, проведенной в его обществе. А ведь мы даже не улетели из Москвы!

Накануне я долго лежала без сна. Глядела в потолок, считала овечек, ворочалась, взбивая подушку и пиная одеяло, пытаясь отыскать выход из сложившейся ситуации. И лишь когда горизонт начал светлеть, забылась тяжелым беспокойным сном. Меня разбудил звон будильника и аромат кофе, доносящийся из кухни. Посмотрев на часы, я поняла, что спала не больше трех часов, и чувствовала себя совершенно разбитой.

Отправляясь в Академию настраивалась быть сильной, вежливой и отстраненной. И не давать собственным эмоциям возобладать над разумом. Но стоило мне увидеть Вернера, как внутри все сжалось и растаяло, как мороженое на солнце. Теперь я вообще не представляю, как держать под контролем чувства, если собственное тело предает меня на каждом шагу.

Как сейчас вижу, как он по пустому коридору  идет мне навстречу, одетый в привычную черную толстовку с капюшоном, светлые джинсы и модные сникеры, а у меня в животе сходит с ума стая бабочек, и в груди так горячо, словно выпила чашку горячего чая. Все-таки, он сильно отличается от общепризнанного понятия тренер: сам в возрасте топового фигуриста-одиночника, атлетичный, модный, на первый взгляд рубаха-парень, но со стальным стержнем внутри. Я помню, как он впервые пришел к нам на тренировку, и Виолетта Владимировна представила нам его в качестве своего помощника. Несмотря на то, что до этого мы с ним сталкивались на соревнованиях, я только тогда оценила, насколько он физически привлекательный и сексуальный. Даже в одежде, которую мог носить подросток, в нем чувствуется настоящее мужское начало, сила и энергия, к которым невозможно оставаться безразличной.