Женька Елисеев? Впрочем, особенно напрягаться не надо было, ну конечно, вечный баламут и бабник! Ну да, сокурсник. Он вроде где-то юрисконсультом устроился... Или в газету ушел работать? Нет, скорее, в газету.

– Ну, вспомнил наконец? – чему-то радовался Женька. А может, и не радовался, кажется, у него всегда был горячий темперамент.

– Вспомнил, но ты извини, столько лет прошло...

– Это ничего, – заторопился Елисеев. – А то знаешь, как теперь говорят? Ну, до встречи на следующих похоронах! А? Неплохо?

Да, ничего... Ничего хорошего. Он всегда был безалаберный – этот Женька. Даже и отчества его никто не помнил – Женька и Женька, а теперь, поди, еще и великовозрастный.

– Ну так какие проблемы? – не очень приветливо спросил Юрий. – А то я только приехал, день сумасшедший, заседание в Люберцах, у черта на куличках, а тут еще приболел...

– Это, конечно, не есть хорошо, старик, – бодро провозгласил Женька, – но дело – прежде всего. Хочу срочно напроситься к тебе в гости. Вообще-то было бы лучше в каком-нибудь кабачке, но по твоему голосу чувствую, что ты не врешь старому корешу, а и в самом деле неважно себя чувствуешь. Тогда другое предложение. Ты как, холостякуешь?

– А какое отношение?..

– Прямое, старик! У холостяков всегда в холодильнике одно пиво.

– Логично. Но у меня и пива нет. Разве что рюмка...

– Одна рюмка – это, старик, для компрессов!

«Надо же! – удивился Гордеев. – Экстрасенс?»

– Словом, картина понятна. Тогда я сейчас заскочу в магазин, и минут через пятнадцать жди. Я почти рядом.

Короткие гудки отбоя.

Гордеев уже и рюмку налил – хорошую, граммов на сто, и ветчинки кусок на вилку подцепил. Но задумался: стоит ли спешить? Женьке определенно что-то срочно надо. Так, может, подождать? Но нет, сражение, которое только что произошло, требовало соответствующей реакции организма. Нельзя обижать собственное естество. И он принял рюмку, закусил и – расслабился в ожидании...

А по телевизору шли очередные «Вести». И собственный корреспондент откуда-то – названия города или области Гордеев пропустил мимо ушей – с блудливо-печальным лицом какой-то известной «куклы», имя которой никак не хотело прийти на память, живописал драматические картины губернаторской гонки. Судя по картинке за спиной корреспондента, дело происходило где-то определенно в Сибири.

Гордеев слушал вполуха осточертевшую «политику». Убили одного претендента на губернаторское кресло. Теперь второй претендент попался. Инкриминируют хранение наркотиков. А дальше началась сплошная пропагандистская риторика, и Юрий сердито переключил канал. Не фонтан, конечно, но хоть смотреть можно.

«Зеленые береты» где-то в тропических джунглях лихо косят малорослых и узкоглазых своих врагов. Те, естественно, высоко подпрыгивают, когда в них попадают пули, и после красивых кульбитов замирают на земле в причудливых позах. Рвутся гранаты, вулканами пылают бунгало, много грохота и крови – а не страшно! Виртуальная война. И жизнь все больше становится такой же виртуальной, черт побери...

И тут запиликал дверной звонок.

Женька, как и был уверен почему-то Юрий Петрович, практически не изменился. Он вошел шумно, весело, но немного настороженно. Это сразу отметил Гордеев. В руках – по-европейски, точнее, по-киношному – держал два высоких бумажных пакета.

Оглянулся, сморщил нос и, не раздеваясь, прошествовал прямо на кухню. Там поставил пакеты на стол и вернулся в прихожую. Разделся, сам нашел себе тапочки и наконец сказал:

– Ну здорово, старик! Все уроки учишь?

Это у него в университете была такая привычка – отвечать на вопрос: «Как дела?» – отрывисто и торопливо: «Некогда, старик! Уроки учу!..» Да, ничего не изменилось.