Гордеев малость отдышался и направился к своему «форду», чтобы ехать в Москву, домой.

И тут его перехватил вышедший из здания Чушков. Следователь не поленился, догнал и по-приятельски прихлопнул по плечу:

– А ты молоток, Гордеев! Это ж надо, куда копнул!

Юрий Петрович посмотрел, подмигнул и спросил:

– Подвезти? Я на машине, – и кивнул на свой «форд».

– Нет, спасибо, моя – там! – Он кивнул куда-то вбок.

– Тогда пока, Василь Васильич, – протянул ему руку Гордеев.

– Пока-пока, – быстро произнес тот и боком отчалил.

Гордеев хмыкнул и покачал головой: ох, темны дела Твои во облацех...

А у машины его, оказывается, уже поджидало явное «лицо кавказской национальности». «Сейчас потребуют разборки», – подумал Юрий Петрович, но парень в ушанке с опущенными ушами предупредительно поспешил:

– Пройдите, пожалуйста, вон к тому джипу. – Он указал на большую черную машину в стороне. – Ничего не бойтесь, – добавил не без ухмылки.

– А чего я должен бояться? – с вызовом спросил Гордеев. – И вообще, у меня такой порядок: если я нужен, извольте завтра в консультацию. Знаете где.

– Не надо, адвокат, не надо. Просто подойди, поговори, тебе что, жалко?

«Странная постановка вопроса», – усмехнулся Гордеев.

– Ну ладно, пойдем.

Было уже поздно, и в темноте салона Гордеев, когда перед ним открыли дверцу, увидел полного и лысого мужика. В зале суда он его не встречал, во всяком случае.

– Садыс, пожалста, – с сильным акцентом сказал лысый. – Нэ стэсняйса.

Гордеев поднялся в салон, сел рядом, на заднем сиденье.

– Скажи, Юрий Петрович, а еслы я тебе адвокатам брал, что бы гаварыл?

Гордеев пожал плечами:

– Постарался бы найти и в этом случае оправдательные причины.

– Нашел бы?

Гордеев опять пожал плечами:

– Это большая работа.

Лысый подумал, почесал затылок, спросил:

– Выпить хочешь?

– Спасибо, я за рулем.

– Ладно, – вздохнул лысый, – извыни. Ны обижайса.

– Хорошо, – кивнул Гордеев, – пока.

Он выбрался из джипа, сел в свой «форд» и порулил к центральной улице, ведущей в Москву.

Ну что ж, в принципе он мог быть доволен. Гонорар, правда, не бог весть какой, но все ж... Подумал, что те сорок тысяч баксов папашам и мамашам Кулибиных еще придется собирать, если сыночки не врали, говоря, что все давно уже растратили. Ну да это мелочи жизни. Но каков все-таки этот Чушков! Хотя от настоящей чушки, то бишь свиньи, он унаследовал жадность, это бесспорно. Во всем же остальном он обыкновенная сука прокурорская. И хрен чего докажешь...

Возле дома, на Башиловке, Гордеев нашел расчищенное среди сугробов местечко и припарковался. Осмотрелся, все ли взял с собой, вышел, запер машину, поставил на сигнализацию и пошел в подъезд. Но, уже нажав кнопку лифта, вспомнил, что оставил в бардачке сигареты. Не потому что захотелось вдруг курить – он старался это делать как можно реже, особенно теперь, зимой, и так воздуху для дыхалки маловато, – но подумал, что после рюмочки, которую он сейчас обязательно примет за удачный исход еще одного дела, обязательно захочется сделать затяжку-другую. И решил вернуться к машине.

Оказалось, вовремя. Около бокового стекла со стороны водителя уже настойчиво трудился некий тип. А другой охранял его со стороны проезжей части.

Ничего не было с собой у Гордеева, кроме папки и кулаков, правда в кожаных перчатках. Он, индифферентно этак, проходя мимо мужичка на проезжей части, спросил:

– Помочь?

Того словно ветром отшатнуло. Но опомнился и, выпрямившись, грозно протянул, как, бывало, в прежние времена блатные:

– Че-о-о?

– Машину, говорю, открыть, или сами будете дальше ломать?

И вдруг этот «малой», как окрестил его про себя Гордеев, кинулся на него. Эва! А мы, оказывается, боксировать любим? Гордеев, даже не бросив папки, принял «боксера», да с такой силой и неожиданной злостью, что тот подскочил, ухнул и громыхнулся навзничь всем телом. Но из-за машины появился второй. И в руках у него была монтировка. Это хуже. В честном бою Юрий Петрович без труда бы отправил и этого в нокаут, но – с железом?