– Сегодня ты тоже смутишься.

– Есть многое, что меня смущает, Ашер, и тут я ничего не могу поделать.

– Ты ничего не можешь поделать с тем, какая ты есть, Анита. Я не изменю тебя, но мне не нужна одна ночь из милости в твоей постели. Я тебе говорю: я не вынесу, когда меня снова выбросят прочь.

В этот миг я поняла, что он говорит не о том, когда его выбросили из нашей кровати после того, как ardeur насытился. Он вспоминал, как отвергла его Белль много сотен лет назад. Выбросила, как поломанную игрушку. В конце концов, игрушку всегда можно купить новую.

Я заходила перед ним вперед-назад, не глядя ни на кого из них, – мне просто нужно было куда-то девать растущее нервное напряжение.

– Чего ты хочешь от меня, Ашер? Гарантии?

– Да, – сказал он, помолчав. – Именно этого я от тебя хочу.

Я остановилась и поглядела на него:

– Какого рода гарантии? Что я не буду насчет этого переживать завтра? – Я мотнула головой. – Извини, Ашер, не могу давать обещаний, потому что не знаю, что буду чувствовать завтра.

– А что скажет Мика, если узнает, что ты была со мной?

– Мика против не будет.

Ашер поглядел на меня.

– Да-да, я знаю, что все время жду от него вспышки насчет чего-нибудь. Он вполне готов делить меня с Жан-Клодом, с Натэниелом, и – цитирую: «С любым, кого надо будет включить в список». Конец цитаты.

Ашер вытаращил глаза:

– Вот это умение понимать!

– Ты даже не представляешь себе, какое у него умение. Когда он вошел в мою жизнь, он сказал, что сделает все, чтобы остаться со мной, чтобы быть моим Нимир-Раджем. Пока что он держит слово.

– По твоим словам, он просто безупречен, – сказал Ашер голосом, полным дружелюбной иронии.

– Знаю. И все время гадаю, когда же упадет второй сапог и он на меня окрысится.

Ашер коснулся моего лица, что заставило меня взглянуть на него. Он глядел на меня сейчас обоими глазами, и они были полны искренности.

– Я ни за что не хотел бы сделать что-нибудь, что разрушило бы построенную тобой жизнь. Если мы это сделаем и ты убежишь, то повредятся твои отношения с Жан-Клодом, а я уеду.

У меня глаза стали шире.

– То есть как – уедешь?

– То есть так, что, если ты меня возьмешь сегодня в свою постель, а завтра выгонишь, я уеду. Я не буду смотреть, как Жан-Клод любит другого или другую, а я стою и жду. Конечно, понадобится время, чтобы найти нового мастера, который возьмет меня к себе, и вряд ли первым заместителем. Я знаю, что сам я для мастера слаб. У меня нет подвластного зверя, – покачал он головой, – и очень многие из моих способностей бесполезны, кроме как в интимных ситуациях. А с тех пор, как случилось вот это… – Он показал на шрамы. – Меня никто не подпускал достаточно близко, чтобы я этой силой воспользовался.

Он облизал губы, одновременно вздохнув, и у меня перехватило дыхание. Я хотела его, хотела так, как женщина хочет мужчину в течение долгих лет. Но одного желания для меня никогда не было достаточно.

– Ты говоришь, что, если сегодня мы возьмем тебя в постель с нами, а завтра я сбегу, и это окажется первым и последним разом, ты уедешь от нас?

Он кивнул. Ему даже и думать не надо было.

– Ты мне ставишь ультиматум, Ашер, а я их плохо переношу.

– Я это знаю, но я должен защитить себя, Анита. Я не могу жить рядом с небесным чертогом, когда меня не пускают внутрь. Это кончится тем, что я сойду с ума. – Он прислонился к двери и поглядел за мою спину на Жан-Клода. – Я уже несколько месяцев думаю, что мне пора бы уйти. Это слишком тяжело для нас всех. Знай, Жан-Клод, что кое-какие раны залечились оттого, что я был рядом с тобой как друг. – Он повернулся и улыбнулся мне. – А видеть, как ты смотришь на меня, приносило больше радости, чем боли, Анита.