Когда дверь открылась, к счастливым родителям, пусть и с моей помощью, Ада шла сама. Последние шаги она буквально пролетела, отпустив мою руку. Кинувшись в руки отца, Ада улыбалась и смущенно смотрела на родителей, которые плакали от счастья и не скрывали этого.

— Спасибо вам, спасибо! — мсье Лафурье плакал как ребенок. — Спасибо…

Я же довольно улыбнулась, ощущая чудовищную опустошенность. Вот сейчас мне нужно было выпить горячего кофе и подкрепиться, иначе я даже до экипажа не дойду. На Аду пришлось истратить весь мой внутренний запас магии.

Прекрасно запеченное мясо насытило меня так быстро, что я даже приняла приглашение чуть задержаться на десерт. Лафурье были в таком восторге, что спрашивали различные милые глупости и вели себя будто дети малые. Я же, довольно улыбалась и мысленно придавала сил Жаку: пусть духи его берегут и этот несносный парнишка все успеет. Ни одно пирожное не сгладит моего гнева. Даже десяток пирожных. Нет, пусть Жак и не надеется!

Пирожные и вправду были вкусными. С кремовыми розочками и фруктовой начинкой, легкие, освежающие. Я даже задумалась попросить одно для Жака.

— Мадам Ия, мы так вам благодарны. Если бы не вы, о! — Ирен Лафурье опустила взгляд и немного покраснела. — Почему вы согласились нам помочь? Ведь у вас травницкая лавка, так ведь?

— Вы мне льстите.

Тут я сама лукавила. На лесть это не было похоже, только приятная похвала. И я понимала причины этой похвалы.

— Мы… мы не настаиваем, не хотим давать пустых советов, но вы могли бы помочь многим людям. Сделать столько хорошего!

— Я всего лишь травник, хороший травник, знаю что и для чего. Не более того. Не присваивайте мне того, чем я не обладаю, — чуть понизив голос, постаралась как можно яснее намекнуть чете Лафурье о том, что язык нужно держать за зубами и что не стоит задавать глупых вопросов. — Моя лавка делает много хорошего, пусть это и не такое доходное дело, как у мсье Дюбуа. Лекарствам врача люди доверяют больше, я не могу их винить в таком выборе…

Наш разговор прервал шум. В небольшом коридорчике у лестницы на второй этаж что-то дребезжало и стучало. Крак!

— Ох, это снова Адель!

Мадам Лафурье встревоженно вскочила на ноги и, подхватив юбки, направилась на источник шума. Двойные двери женщина неплотно закрыла, и я услышала весь разговор. Сначала он мне не так уж был интересен, но затем… затем произошло кое-что странное.

Внутрь большой столовой ловким завитком забралась тонкая нить, сотканная из воздуха. Проказница чуть светилась и так и норовила за что-нибудь зацепиться.

От увиденного у меня глаза сами собой округлились.

— Мадам, вам нехорошо?

— М-м-м… Да, мне нужно выйти и подышать свежим воздухом, пусть и не очень чистым.

Не дожидаясь приглашения, я поспешила выйти в коридор. Там, краснея под гневным взором своей хозяйки, пунцовела совсем юная девчушка. Я бы не дала ей больше шестнадцати. Длинные светлые волосы выбивались из-под белого чепца. Простенькое платье делало из довольно красивой девушки настоящую простушку.

Я всего на миг задержалась взглядом на служанке, меня куда больше интересовал тот воздушный завиток. Он подобно вредному коту ютился вокруг оправдывающейся Адель, дергая ее за юбку и хватая за ноги. Попутно этот завиток еще и предметы задевал, а девушка ровным счетом ничего не понимала. Мне так показалось, сначала. Но от меня не укрылось то, как Адель не выдержала и шлепнула завиток, когда тот обвил ее руку.

— Ирен, — я позволила себе некоторую фамильярность, — прошу, не нужно.

— От этой девушки одни убытки! Вот, смотрите! Ваза. Утром была фарфоровая супница. А мебель? Адель только за первую неделю расколотила всего на свое месячное жалованье.