— Обычно я применяю еще одно заклинание, но у вас есть дар. Воздух вас слушается. Сейчас, когда медальон помогает сдерживать силу, хватит желания. Закройте глаза, представьте дуновение ветра. Как он гладит вашу кожу, как легко и ласково треплет волосы. Представили? Теперь выдохните над пузырьком, чтобы пары зелья улетучились.

Адель пугливо зажмурилась, сложила губы трубочкой и тяжко выдохнула. Жак, как и остальные, ничего бы не увидели. Но я не остальные. Адель будто снежную пыль подняла. Ее дыхание, окрашенное серебристым мерцанием, свилось узким потоком и направилось к любопытной кухарке. Она ничего и не поняла. Только носом поводила и чихнула, когда серебристая пыль достигла цели.

— Что теперь? — Адель только губами пошевелила.

— Ничего. Мы ей станем не интересны. Это зелье отвода глаз. Даже если эта женщина что-то увидит, то не вспомнит. Взгляд не зацепится, соскользнет и найдет другой предмет для любопытного изучения. Зелье можно и в еду добавлять. Эффект будет сильнее, но сейчас нам и этого хватит. Можно оставить пузырек на оконной раме, мало ли эта сверх меры быстрая мадам снова захочет сунуть к нам свой длинный нос.

— А… — Адель хотела что-то просить, но не стала. Передумала. — А если Жак не успеет?

— Магия придаст ему ускорения, он всюду успеет, Адель. Ему будет намного проще, чем нам. Его не будут утяжелять вот такие сумки.

— Раз вы так говорите, мадам… Можно спросить? Если, конечно, мой вопрос не будет наглым. Я… я еще не все запомнила, как можно к вам обращаться.

— Не бойтесь, Адель, я не кусаюсь. Нет никаких границ, кроме тех, которые нам очерчивает обыкновенная вежливость. Вот и все.

— Раз так… О какой мести говорил Жак?

Я подвязала платком свою сорочку, сделав ее чуть короче и оголив свои ноги почти до колен. Адель, наблюдая за мной, повторяла за мной.

— Когда-то я уже встречалась с Королевской инспекцией. Имела неосторожность…

— Чем закончилась эта встреча?

Адель, затаив дыхание, смотрела на меня во все глаза. Впитывала знания так тщательно, что боялась что-либо пропустить. Обеспокоившись о ветре, Адель даже переплелась, сделав всего одну тугую толстую косу.

— Я потеряла всех, кого любила. Первая встреча стала последней. И повторять подобное я не хочу, да и никому не советую. Жак думает, что я хочу уничтожить Королевскую инспекцию, но мне это даже в голову не приходило. Насилие — путь в никуда.

— Так что же выходит? Жак ошибся?

— Нет, в чем-то он был прав. Только он по своей мере судит. Я же, если и буду мстить, то буду мстить иначе. Оставить Королевскую инспекцию в дураках, защитить наш народ. Я усвоила урок: быть незаметной. Пока люди не поймут, что союз наших сил принесет больше добра, чем зла.

— Так почему тогда люди считают магов и ведьм врагами?

— Если два булочника толстые, то все булочники такие. Если цветочница легкомысленна и влюбчива, значит, все цветочницы такие. Если…

— Если прислуга проворовалась, то все нечисты на руку, — Адель грустно подытожила и нахмурила тонкие брови. — Понимаю.

— Люди не разбираются, добрый ты или злой. Страх превращает их в диких загнанных зверей. Мы все боимся того, чего не понимаем. Но плохо не то, что нас не понимают, а то, что не хотят понимать.

Мы замолчали. Я присела на край твердой кровати и закрыла глаза. Нужно было собраться с мыслями, вспомнить мелкие детали и забыть самое обидное и грустное.

Права на ошибку у нас нет. Если маги вновь рождаются, я должна спасти и защитить тех, кого найду и смогу. Не стоит сомневаться, что Королевская инспекция сдерживаться не будет. Она убьет всех. И в этот раз милосердия не будет. Тот случай, когда головная боль лечится гильотиной.