– Мёртвую крысу? – Я передёргиваюсь и перевожу взгляд на стратагему. – Ты думаешь, это она? Олвен Просперус?

– Наверное…

До нас вдруг доносится скрип гравия снаружи, а затем хлопает дверца автомобиля. Это мама!

Я машу руками на Рози:

– Убирай её! Быстрее!

Если мама узнает, что мы снова залезли в шкаф, она очень расстроится. Как и в прошлый раз. Честно говоря, я тоже гордости от этого не испытываю. Но после тех ударов мы должны были проверить стратагему. По крайней мере, крышка, похоже, прилегает плотно, несмотря на то, что внутри беснуется призрак.

Рози запихивает стратагему обратно в ящик и захлопывает дверцу, а я в это время подбираю книги и ставлю их на место. Мы обе бежим обратно в гостиную и плюхаемся на диван ровно в тот момент, когда мама открывает дверь.

– Привет, девочки, – радостно говорит она, отбрасывая с лица каштановую прядь длинных волос. От усталости у неё поникли плечи, но для нас у мамы всегда находится улыбка. Мама бросает рядом со шкафом экосумку и снимает шерстяное пальто, оставшись в синей больничной форме. – Хорошо проводите вечер ужастиков?

– Ага! – отвечаем мы с Рози.

– Очень страшно! – добавляет Рози.

Я толкаю её локтем, но мама только усмехается и переводит взгляд на телевизор. Её лицо светлеет:

– О, «Семейка Аддамс»! В детстве я её обожала. Странно и страшно.

Мы с Рози переглядываемся. Я качаю головой, чтобы она не вздумала рассказывать маме про взбесившуюся стратагему. Мама последнее время и так выдыхается в больнице, работая по две смены медсестрой в реанимации. Не стоит беспокоить её из-за пустяков.

Ведь так и есть. Волноваться не из-за чего. Призрак не может вырваться на свободу. По крайней мере, без заклинания Сары. Я беру со стола ведёрко с попкорном, и тут из шкафа доносится слабое поскрипывание.

Я смотрю в ту сторону – и скрип прекращается.

Вот именно. Призрак никуда не денется.

Мы с мамой отвозим Рози домой, и, когда возвращаемся к себе, Уголёк встречает нас у дверей. Сдавленно мяукнув, он привстаёт на задние лапы, а передние ставит маме на ногу.

– Ох, Уголёк. Подожди минутку. – Мама аккуратно обходит его, снимает куртку и вешает её вместе с сумочкой на крючок у двери. Уголёк мяукает и путается у неё под ногами. – Что это с ним?

Я пожимаю плечами, снимаю пальто и вешаю рядом с маминой курткой:

– Просто Уголёк у нас такой. С ним такое случается.

Бум… бум…

Я сглатываю. Или он боится призрака.

Мама смахивает с лица кудрявую прядь и морщит лоб:

– Что это было?

– Что?

Бум!

Ахнув, мама хватается за среднюю полку шкафа.

– Это из нижнего ящика! Милая, ты раньше слышала какие-нибудь звуки оттуда?

Если бы кошки могли пригвоздить к месту обвиняющим взглядом, Уголёк бы сейчас именно так и сделал. Он мяукает так, словно подтверждает мамины подозрения.

Я вздыхаю и потираю локоть.

– Ну… да. Но не думаю, что из-за этого стоит волноваться. В смысле призрак не может сбежать без того заклятия, о котором говорила Сара, верно?

– Верно… – Мама с неуверенным видом закусывает губу.

Дверца шкафа трясётся, и мама бледнеет ещё сильнее. Почесав веснушчатый нос, она выуживает из кармана ключи:

– Я посмотрю, что там.

Затаив дыхание я смотрю, как мама, присев на корточки, возится с замком. Уголёк, мягко ступая, подходит к ней и выглядывает из-за локтя. Когда мама открывает дверцу, он пронзительно шипит.

Я беру кота на руки и прижимаю к груди. Уголёк извивается, но я держу крепко.

Мама заглядывает в ящик и хмурится:

– Странно. Стратагема лежит вверх ногами.

У меня перехватывает дыхание. Это Рози её так положила или опять перевернул призрак?

Мама берёт шкатулку и вертит в руках, не заметив недавно появившуюся на ней надпись. Пока она изучает крышку, я спускаю Уголька на пол, и он идёт к маме.