Летчик Никашин совершил на модернизированной таким образом машине беспосадочный перелет по маршруту Москва – Курск – Москва протяженностью 850 км. После приземления в баках оставалось топлива еще примерно на 250–300 км полета, то есть задание как бы было формально выполнено. Забегая вперед, отметим, что в реальной боевой обстановке не только ЛаГГ-3, но и другие советские истребители никогда не вылетали на такое расстояние.

Конечно, не стоит думать, что под влиянием «мессершмитта» все многочисленные советские КБ в это время проектировали только машины с двигателями жидкостного охлаждения. Николай Поликарпов с 1937 года работал над преемником «ишака» – истребителем И-180, Владимир Яценко – над И-28, а А.В. Сильванский – над И-220 «Иосиф Сталин». Согласно распространенной версии, к которой пришли практически все военные историки, этим машинам либо хронически не везло (И-180 постоянно попадал в аварии и даже «убил» Валерия Чкалова, И-28 «требовал слишком много доработок», а первый прототип во время госиспытаний 4 июля 1939 года развалился в воздухе и грохнулся на фабричный двор в подмосковной Балашихе и т. п.), либо они стали жертвами чьих-то интриг (Поликарпова «не любил» Яковлев, а Яценко – Шахурин и т. д.). Ну а Сильванский, по некоторым данным, и вовсе был родственником Кагановича, шарлатаном и эдаким Остапом Бендером в авиапроме. То есть ни в аэродинамике, ни в компоновке самолетов ничего не понимал, но, пользуясь связями и услугами знакомых инженеров, хотел прославиться как величайший конструктор. Потому-де и назвал свое детище угоднически – в честь Сталина…

Правда, с ЛаГГ-3, Як-1 и МиГ-3 проблем тоже хватало! Как и аварий, катастроф, производственных проблем, интриг и конкуренции. И тем не менее на вооружение были приняты только истребители с моторами М-105 и АМ-35, внешне похожие друг на друга.

Думается, что объяснение тому куда прозаичнее и примитивнее любых рациональных рассуждений. Все ключевые решения в стране принимал один человек либо люди из его окружения, умевшие угадывать, что понравится «великому вождю» и подсказывать ему то, что тоже придется по душе Иосифу Виссарионовичу. А поскольку и совершенно не разбиравшийся в технике Сталин, и его малограмотные соратники, как, впрочем, и руководители ВВС РККА и авиапрома, находились под впечатлением от успехов Люфтваффе и Третьего рейха, решающим фактором оказалось внешнее сходство с «мессершмиттом». Раз немцы делают самолеты с таким «носом», значит, и наши должны не отставать! А всякие там «отсталые конструкции» надо забыть… Тот же Семен Алексеев говорил, что «Ла-пятый» мог бы появиться гораздо раньше, начни Лавочкин сразу делать ЛаГГ-3 с мотором воздушного охлаждения. В действительности, допусти Лавочкин такую «ошибку» в 1938–1939 годах. (тем самым не угодив начальству), ни ЛаГГ-3, ни созданный на его основе Ла-5 в таком случае, скорее всего, не появились бы вовсе! Просто потому, что они были бы похожи на «отсталый» И-180, а не на «прогрессивный» Bf-109. Кое-кто даже называл это явление не иначе как мессершмиттоманией.

Забегая вперед, отметим, что не случайно добро на конструирование и производство Ла-5, то есть истребителя с «круглым» мотором, было дано лишь после того, как стало достоверно известно о появлении у немцев FW-190 и испытаний его мотора…

К концу 1940 года И-301, конечно же, был еще очень сырой, недоведенной машиной, которой требовались долгие испытания, проверки и доработки. Многие его конкуренты, так и не попавшие в серию, отрабатывались конструкторами и испытателями, переделывались и совершенствовались по 2–3 года и больше. Но про этот самолет можно смело сказать: появился в нужное время в нужном месте! К тому моменту война в Европе и других местах приобрела уже такие масштабы, что советскому руководству было не до раздумий и сомнений. Требовалось срочно перевооружать нашу авиацию на все, что было под рукой и годилось для серийного производства.