— Кажется, ты ему нравишься, — шепнула Катя, сидевшая у окна на одном сиденье со мной.

— Да ну, просто сталкивались на конкурсах, — ответила ей, пожимая плечами, и спросила: — Не знаешь, что за песня сейчас была?

— Вожатский вальс, его для Артека написали, — объяснила Катя.

Артём всю дорогу посматривал в мою сторону. Он тоже расчехлил гитару и уже двое играли. А пели все остальные. Если не знали слов, включались в припев. Мы спели и про печёную картошку — пионеров идеал, и про охотников за удачей, и про новый поворот. Вот слова последней знали все, похоже, не только в нашем районе, её голосили компании, собирающиеся вечером в беседках.

Как только прозвучали последние аккорды песни «Между нами, дикарями, говоря», автобус остановился. Мы приехали.

— Что сидим? Кого ждём? — спросила Елена Семёновна весело и скомандовала: — Все на выход!

Мы засуетились, доставая рюкзаки или сумки. У меня имелось и то, и другое. Сама не поняла, почему вещей получилось много, вроде, и взяла самое необходимое.

Сумку у меня отобрал Артём, несмотря на мои заявления, что она лёгкая и что сама донесу. Катя, видя такое дело, всучила свой рюкзак Ренату, со словами:

— Побудь джентльменом.

Остальные парни последовали примеру Артёма и Рената, и в строю, в который нас выстроили сопровождающие, девушки стояли налегке. Пока около «Икарусов» царила суматоха — вожатые и воспитатели строили отряды, я успела немного осмотреться.

Если, повернув к лагерю, мы ехали по просёлочной дороге, то здесь находилась большая заасфальтированная площадка, даже остановка имелась. «Сюда же автобусы в родительские дни ходят», — вспомнила я. Бабушка их расписание нашла в газете накануне моего отъезда, вырезала и засунула под металлическую завитушку на стекле серванта. Мама уже уехала, и некому было возмущаться, что вырезка закрывает сервиз Мадонна, мешая любоваться его перламутровой красотой.

Мельком посмотрев на небольшой дом и сарай, стоящие за площадкой, ближе к реке, я повернулась к воротам лагеря. Нас встречали. Около створки ворот с надписью «Звёздочка», составленной из металлических букв, стояли мужчина и женщина. Пионерские галстуки и красные пилотки на них подсказывали, что это директор лагеря и старшая вожатая. Добродушная улыбка на лице директора как-то не очень вязалась с папиными словами о нём: «конкретный», «строгий». Как и киношная внешность: высокий, красивый. Возраст на таком расстоянии определить оказалось трудно, наверное, как моим родителям — около сорока лет. Будь он помладше, точно все девчонки бы повлюблялись. Мне не верилось, что такой улыбчивый директор сможет установить железную дисциплину.

Сомнения поддерживали не прекращающаяся суматоха у автобусов и поведение старшего отряда, расположенного прямо перед нами. Здоровые лбы, почти наши ровесники, вели себя хуже малышей. Пацаны, как только вожатые отвлекались, усаживались в ништяковскую позу на корточках, ладно, не курили. Но я готова была побиться об заклад, что у половины в рюкзаках имеется заныканая пачка сигарет и спички.

Когда их, наконец, угомонили, они не придумали ничего лучшего, чем заигрывать с нами. Хотя своих девчонок в отряде хватало.

Но как только их заводила произнёс: «Комсомолочки, активисточки, давайте вечерком прогуляемся», — не выдержали нервы у нашей первой сопровождающей — учительницы биологии. Она уже давно с неодобрением посматривала на творящееся рядом безобразие. Биологичка решительным шагом направилась к соседям и за пару минут навела порядок.

— Внимание, внимание, — раздалось от ворот. Это старшая вожатая взяла рупор. — Рады вас приветствовать в пионерском лагере Звёздочка. Прошу построиться попарно и пройти на территорию лагеря. Вас ждёт завтрак в столовой, после чего заселитесь в корпуса. Добро пожаловать!