Разразился скандал. Книги вернули владельцам, Аллочке поставили на вид. Она немного успокоилась, но после нового года вспомнила о существовании школьного комитета комсомола. А кто поможет пионерам готовиться к встрече знаменательной даты — шестидесятилетия пионерской организации — как не старшие товарищи?

Мне досталась подготовка третьеклашек к вступлению в пионеры. Получилось на удивление легко. Дети, раскрыв рты, слушали мои рассказы о становлении пионерской организации, о подвигах пионеров-героев. Мы вместе разучивали клятву пионера Советского Союза. На торжественной межшкольной линейке, двадцать второго апреля, в день рождения Ленина, мои произнесли эту клятву лучше всех! Я тогда чуть не прослезилась, глядя на нарядных девочек в белых фартуках, с бантами в волосах, на мальчишек в белых рубашках, на красные галстуки, которые мы им повязали.

Тогда я впервые подумала, что может, моё призвание быть учителем, а не детским врачом, как мечтала раньше. Третьеклашки до сих пор подбегали ко мне, как только видели, обнимали и выкладывали все свои новости. Нет, наверное, буду учителем. Из задумчивости меня резко вытряхнул рывок за многострадальный фартук.

— Белка, держи, спасибо!

Я повернулась, выхватила тетрадку из рук довольного Димки, но не шлёпнула его этой тетрадкой по макушке, как хотелось, а сказала:

— Повторяю для тех, кто в танке: моя фамилия Белкина. Я же тебя Дубина не называю.

— Э, мою фамилию не трогай, может она ещё твоей будет. Брательник из армии письмо прислал, о тебе спрашивает, привет передаёт, — сказал Димка и, заметив мою улыбку, его брат мне был очень симпатичен, поспешил добавить: — Не понимаю, конечно, что он в тебе нашёл. Эй, не дерись!

По макушке я его всё-таки огрела. В класс стали заходить одноклассники, а со звонком вошла и учительница. Математичка у нас дама строгая, мы тут же угомонились, прекратили разборки и встали, приветствуя её.

У Дубинина определённо имелось чутьё. Первым к доске вызвали именно его. Списал он у меня качественно, пока списывал и срисовывал, кое-что усвоил, поэтому получил четвёрку. Этой оценке он сам удивился куда больше учителя.

На следующей перемене меня охватило чувство дежавю. Ко мне вновь подошёл Дубинин.

— Лена, дай контурные карты по географии срисовать.

Судя по обращению, дела с географией у Димки обстояли ещё хуже, чем с геометрией. Молча, полезла в портфель.

— Ленок, не страдай так, скоро отмучаешься, я после восьмого в каблуху свалю, всё будет ништяк в натуре, — среагировал Димка на мой мученический вид. И ведь не глупый пацан, если хоть чуточку бы постарался, смог бы и в техникум пойти, а так действительно только ПТУ.

На географии Димку не спросили. Спросили меня, но перед этим попросили всех сдать контурные карты. Географичка постоянно меня вызывала первой, подозреваю, так она давала возможность другим хотя бы заглянуть в учебник. Откровенным двоечникам она о том, что собирается их вызывать, сообщала накануне.

Мой родной восьмой «А» был слабоват в учёбе — из тридцати трёх человек я единственная отличница и восемь хорошистов, остальные троечники. Зато брали другим: активным участием в смотрах, спортивных соревнованиях, субботниках и генеральных уборках.

После уроков мы дружно и шумно спустились на первый этаж. Все направились налево к раздевалке, май выдался прохладным, а я потопала направо, к пионерской. Сказала подружкам, чтобы не ждали, шли домой.

— Опять заседать будете? — спросила Инка.

— Смотри, получится, как у Маяковского в Прозаседавшихся, — поддакнула Наташа.

Ну не нахалки? Сами меня в комитет комсомола выбрали, а теперь издеваются. Помахала девчонкам ручкой и пошла дальше. Около пионерской охватило желание встать на цыпочки и прокрасться мимо, но привычка держать слово, а я пообещала Аллочке зайти, перевесила.