полу около хозяйки сидела девочка лет трёх, сосредоточенно наматывая цветную нитку на

пальчик.

В углу стоял сундук, в коем хозяева хранили одежду и украшения…

– Здрава будь, Любава! И ты Забава… – Поприветствовала гостья.

Княжна обернулась. Забава кивнула, не отрываясь от рукоделья.

– Ладомира? Чай по делу, или так в гости? – Деловито справилась она.

– Письмо тебе от Калегаста с заставы доставила. Брата ходила проведать… —

Девушка подала свиток княжне. Та быстро пробежала глазами по пергаменту…

Забава хихикнула.

– Пирожки, небось, носила? – Игриво вымолвила она.

Ладомира потупила очи долу.

– Ладно, не серчай. – Примирительно сказала Забава. – Все в городище знают:

печёшь отменно.

Любава поднялась из-за берда.

– Садись за стол, Ладомира, отведай пищи нашей. Путь твой был не близким.

Утомилась чай… Мясо ещё не прожарилось. Зато есть другая трапеза…

Любава жестом пригласила гостью к столу, та отказать не посмела. Не каждый день

в доме княжича Калегаста едой потчуют.

Хозяйка отворила ларь, извлекла из него глубокий глиняный сотейник с отварным

окороком дикой козы, приправленный травами и пареной репой. Поставила его средь

стола, положила рядом длинный нож с костяной рукоятью.

– Калегаст вчерась с заставы прислал. Будто дома мяса нету! Лесьяр почитай

каждый день из леса живность тащит!

Девка, хлопотавшая подле кабаньей тушки, вышла из горницы и вскоре вернулась с

глиняной корчагой23 свежего молока и с поклоном поставила её на стол. Тем временем

княжна извлекла из ларя миску с сотовым мёдом и ломоть свежеиспечённого хлеба.

Девушка, ощутив очередной приступ голода, в животе у неё заурчало, ножом ловко

отрезала кусок отварной козлятины и смачно откусила от него. Мясо хорошо поварилось и

впитало аромат трав. Прожевав, гостья принялась за пареную репку…

Любава, жестом указав на хлеб, пожалилась:

– От зерна прошлогоднего остатки одни, поскрёбыши по амбару скребём. Не

обессудь…

Ладомира отведала хлеба: и впрямь хлеб в доме княжича был нехорош ни вкусом,

ни цветом. Лето только зачиналось – до сбора урожая пшеницы ещё не меньше трёх

месяцев. Впрочем, рожь озимая вскорости поспеет.

***

Каждый год в середине травня с того самого момента, как ирийцы пришли в мир

людей и обосновались в нём, Мать Сыра-Земля ощущала, как силы её идут на убыль. Она

с нетерпением ожидала посвящённых ей празднеств, дабы наполниться земным Ваттеном.

Все славянские восточные племена за рекой Альбой: бодричи, лютичи, лужане,

поморяне, вятичи, волыняне, моравы, поляне и другие готовились почтить великую

богиню. В городищах Яромарград на острове Рюген, Велегоше, Щецине, Червене,

Старгарде, Кракове, Поревите, Праге и их окрестностях готовились к весеннему

празднеству. Хуторяне бесконечным потоком стекались в городища, дабы принять в нём

участие и отдать дань богине.

В этот день, согласно славянским поверьям, Мать Сыра-Земля пробудившаяся от

зимнего сна отдыхала последний день и её нельзя пахать, копать, боронить, нельзя втыкать

в её колья.

В этот день славяне возносили молитвы Велесу, как скотьему богу, и Мокоши,

покровительнице плодородия, ткачества и прядения. Жрецы Велеса выходили в поле,

ложились на землю и слушали её. Затем совершали священный обряд: лили на землю

сурицу, перемешанную с зёрнами, и произносили заклятие:

– Мать Сыра-Земля! Уйми, ты, всякую гадину нечистую от приворота, оборота и

лихого дела.

Повернувшись на запад, продолжали:

23 Корчага – большой глиняный горшок.

– Мать Сыра-Земля! Поглоти ты нечистую силу в бездны кипучие, во смолу

горючую.

Обратившись на восток, произносили:

– Мать Сыра-Земля! Утоли ты все ветры полуденные со ненастью, уйми пески