Скорее всего, даже если бы выбор был сделан в пользу дома, всей этой благодати Базилевским не досталось бы – дом ведь был бы не собственный, а государственный, но, как бы то ни было, они поселились в однокомнатной квартире номер 8 по ул. Фридриха Энгельса, дом 37. Квартира представляла из себя комнату площадью 18 квадратных метров плюс коридор, совмещенный санузел, кухня, балкон. Во дворе дома стояли несколько рядов деревянных сараев, в каждом из них был погреб для хранения овощей зимой. В это сложно поверить, но сараи эти стоят там и по сей день, немного покосившиеся, но в целом всё те же. Над одним из сараев была надстроена голубятня, и кто-то по старинке держал там голубей. Кроме того, под деревянным столбом с фонарем стоял грубый деревянный стол, и по вечерам мужики резались за ним в домино.

На этом странствия Екатерины и Тихона закончились, в этой квартире они прожили до самой смерти Тихона Павловича в 1982 году.

Екатерина и Тихон Базилевские с дочерью Еленой в квартире по ул. Ф. Энгельса, дом 37. Фото начала 60-х гг. ХХ в.

Двор дома 37 по ул. Ф. Энгельса. Фото 2013 г.

Сарай во дворе, принадлежавший семье Базилевских. Фото 2013 г.

Родители моего отца, Николай и Циля Солопановы познакомились на фронте и поженились в конце войны, ещё находясь в действующей армии. История жизни их родителей мне известна не так хорошо, как история семей Невзоровых и Базилевских, поэтому скажу вкратце – Николай был родом из Тамбовской области, но ещё до войны, уйдя из родительского дома, жил где-то в Уфе, а родители Цили погибли в Каменец-Подольском гетто, старший брат Мойша погиб на фронте, и возвращаться ей было некуда. Цилю и Николая после капитуляции Германии направили на Сахалин, на войну с Японией, и свой первый дом они обрели в городе Тойхора (точнее, по-японски – Тойохара, до войны – главный город губернаторства Карафуто). Позже город был назван Южно-Сахалинск. О том, как Циля и Николай жили на Сахалине, можно понять из отрывка поэмы, написанной Николаем в те годы. Орфография оригинала сохранена.

<…>

Да здравствует наша Аптека,

И пусть цветёт под ней гора!!

Живут себе два человека

Там, где в ущелье Тойхора

Там месяц тянется два века,

Не слышен там собачий лай

И так живут два человека

Цып-цып и с нею Николай.

И как-бы здесь от жизни шумной,

Природа выставила щит,

Лишь Цыпочка в восторге бурном,

Как поросеночек пищит.

Так Цыпочка с Николаем

Живут довольные судьбой

И даже этим диким краем,

И той чугунною плитой.

С которой в дыме и угаре

В пылу домашней суеты

Наделав всяких "трали-вали"

Садятся кушать у плиты.

Плита! Плита! Какая проза!

Ты бог семьи, ты наш кумир

Ты нас спасаешь от мороза

И как с тобой прекрасен мир

Но полон муки мир безбрежный

От печек копотных железных

И проклинает человек

С железной печкою свой век.

<…>

На Сахалине, в 1946 году, у Цили и Николая родился сын Михаил. По окончании службы семья переехала в Мичуринск Тамбовской области, где жили мама и сестры Николая – Нина и Софья. В Мичуринске в 1949 году родился младший сын Цили и Николая – Владимир.

Циля Ихилевна Солопанова (Ройзен) с детьми. Мичуринск, конец 40-х годов ХХ в.

То же самое крыльцо, 1988 год. Владимир Николаевич Солопанов.

Примерно в 1950 семья перебралась в Воронеж, купив времянку на улице Урицкого, а через несколько лет купили дом на той же улице. В шестидесятых годах частные дома стали сносить, заменяя их кирпичными "хрущёвками". Снесли и дом Цили и Николая, заплатив небольшую компенсацию (которой хватило, впрочем, на покупку хорошей, по тем временам, немецкой мебели), и дали им двухкомнатную квартиру. Николаю удалось добиться увеличения жилплощади, и через несколько лет они получили другую, трёхкомнатную, в таком же доме неподалеку, но подвал так и остался в том, первом. Эта квартира, можно сказать, и стала навсегда семейным гнездом Солопановых. Узкий коридор вёл в гостиную, откуда имелись выходы в две маленькие спальни и на кухню. Была также и небольшая кладовочка. Николай и Циля жили в этой квартире с двумя сыновьями. Старший, Михаил, женился и занял одну из спален, во второй спали родители, а младший Владимир, в будущем мой отец, обретался в проходной гостиной.