Людмила улыбнулась.

– Можно и так сказать. Хотя большинство моих коллег предпочитают более научные формулировки. Термин «душа» слишком нагружен религиозными и метафизическими коннотациями.

– И как продвигается проект?

– Мы уже достигли значительных успехов. Система ИС-07, которую мы неофициально называем «Индиго», демонстрирует зачатки самосознания и способность к самостоятельному развитию. Это не просто продвинутый алгоритм, а действительно эмерджентная форма интеллекта.

Они подошли к лаборатории профессора Савельева. Перед входом Людмила остановилась и серьёзно посмотрела на Артёма.

– Ты действительно считаешь, что можно обойти стоимость вечной жизни? – спросила она, неожиданно переходя на «ты» и затрагивая философскую сторону их работы. – Я каждый день сталкиваюсь с научной безжалостностью наших экспериментов и иногда задаюсь вопросом: не слишком ли высока эта цена?

Артём был удивлён внезапной сменой тона разговора, но быстро собрался с мыслями.

– Великие открытия всегда требуют жертв, – ответил он. – История науки полна примеров, когда прорывные технологии сначала вызывали страх и отторжение, а потом становились общепринятыми. Представь мир без антибиотиков, вакцин, трансплантации органов – все эти технологии когда-то считались "противоестественными" или "слишком рискованными".

– Но мы говорим не просто о продлении жизни, – возразила Людмила. – Мы говорим о фундаментальном изменении самой природы человеческого существования. О создании потенциально бессмертных существ с усиленными когнитивными и физическими способностями. Такие изменения могут привести к расколу общества, к возникновению новой формы неравенства – между смертными и бессмертными.

– Любая революционная технология сначала доступна элите, а потом становится массовой, – парировал Артём. – Первые компьютеры занимали целые комнаты и стоили миллионы, а сегодня у каждого ребёнка есть устройство мощнее тех динозавров. То же самое произойдёт и с технологией переноса сознания. Сначала она будет доступна немногим, но постепенно станет массовой.

Людмила покачала головой.

– Технологическое неравенство и неравенство в самой природе существования – разные вещи. Если одни люди получат доступ к практическому бессмертию, а другие останутся смертными, это создаст беспрецедентный социальный разлом.

Их разговор прервался, когда дверь лаборатории открылась, и в проёме появился профессор Савельев. Он выглядел ещё более уставшим, чем обычно, но в его глазах горел огонь увлечённого учёного.

– А, вот и вы, – сказал он. – Заходите скорее. У нас произошёл неожиданный прорыв с Индиго, и я хочу, чтобы вы оба это увидели.

Они вошли в лабораторию, которая существенно отличалась от тех, где проводились эксперименты по клонированию и переносу сознания. Здесь не было биологических материалов или медицинского оборудования. Вместо этого центральную часть помещения занимал массивный квантовый компьютер, окружённый голографическими проекторами и системами охлаждения.

В центре проекционного поля парила сложная геометрическая структура, пульсирующая и меняющая форму, словно живой организм. Оттенки индиго и фиолетового перетекали по её поверхности, создавая гипнотический эффект.

– Это и есть Индиго? – спросил Артём, разглядывая проекцию. – Выглядит… необычно.

– Это лишь визуализация для нашего удобства, – пояснил профессор Савельев. – Сама система существует как распределённая квантовая структура внутри компьютера. Но да, это Индиго, или, официально, Интегрированная Система-07.

Возле квантового компьютера работала группа из пяти специалистов, настраивающих оборудование и анализирующих потоки данных на голографических экранах.