Я продолжил раскопки и нашёл дилбертовский[21] настенный календарь за 2000 год. Я надеялся найти за 2001-й, но не нашёл. Я пролистал его до последней страницы, с которой на меня уставился Роговолосый Шеф, и нашёл дни между Рождеством (которое в тот год выпало на понедельник) и Новым годом. На эти дни моим почерком было записано четыре дела. На День подарков[22] я записал «Майлс ок. бти». Я много лет не вспоминал о Майлсе Ольсене; мы ходили вместе на один курс и иногда собирались, чтобы выпить пива. На тридцатое я записал «Запл. за общагу». А на двадцать девятое и тридцать первое было записано «Уоркентин». Занятий в те дни не было, так что это, должно быть, было связано с его исследовательским проектом, в котором я согласился участвовать.

Я просмотрел предыдущие дни: Уоркентин был записан ещё трижды на неделе перед Рождеством. Первые записи были сделаны чёрной пастой, последние – синей. То есть они не писались все одновременно, что означало – о последних встречах мы договорились уже после первых; он зачем-то снова меня позвал, причём перед самым Новым годом.

Вчера я сказал Менно, что тридцать первого декабря 2000-го был в Калгари. Конечно, вполне возможно, он забыл, что я был тогда здесь, ведь столько лет прошло. Но он вообще ничего про это не сказал.

Нет, нет, что-то здесь не так. Он повернулся ко мне, пряча слепые глаза за чёрными линзами очков, и сказал: «Иногда лучше не трогать спящую собаку». Я ещё подумал, что это странно: он ведь, в конце концов, психолог, задача восстановления моей утраченной памяти должна была привести его в восторг.

Я пользовался gmail’ом ещё с тех времён, когда нужно было приглашение, чтобы завести себе аккаунт, но их архивы тянутся лишь до 2004 года. В 2001-м у меня был студенческий имейл в университете, так что я позвонил в IT-отдел в слабой надежде, что они хранят архивы за такую седую древность; они их не хранили. Однако у меня была привычка распечатывать письма, которые я хотел сохранить, – и, к моему восторгу, я отыскал папку с целой кучей таких в той же самой коробке, в которой нашёл календарь: пачка распечатанных на матричном принтере листов, по одному письму на страницу, толщиной примерно в полдюйма, удобно отсортированная по дате. Я начал её просматривать: учебные задания, несколько писем от сестры, но ничего такого, что подстегнуло бы память.

Я добрался до конца февраля и перелистнул страницу; следующее письмо было от второго марта, и оно было – о боже! – от Кайлы Гурон. Тема была «Отв: Пятница», однако о чём было моё письмо, на которое она отвечала, было потеряно для истории; она его не процитировала, когда писала: «Да, я тоже. С удовольствием! Тебе нравятся «Crash Test Dummies»? Они выступают в Виннипегском на следующей неделе. Достанешь билеты?» Это было всё содержание письма, плюс ещё число 2,9 в самом низу.

Я продолжил читать дальше; было где-то два десятка писем от Кайлы вперемежку с другими. Другие письма были посвящены вещам прозаическим – я явно распечатывал только те имейлы, где упоминались дела, которые мне нужно сделать, – да и в письмах Кайлы речь тоже шла о повседневных вещах, но было в них также и другое: флирт, через пару недель усилившийся до уровня порно. По-видимому, мы были далеко не только однокурсниками.

И все её послания заканчивались одним и тем же числом: 2,9. Кроме последнего, смысл которого был яснее ясного: «Забирай свои манатки, козлина».

Насколько я мог судить, мы с Кайлой пускались во все тяжкие в течение трёх с половиной месяцев, после чего, по всей видимости, разругались насмерть. И примерно через полчаса я увижу её в первый раз за девятнадцать лет.