– И у разных культур, – добавила Нина.

– Правильно, – сказал я. – Некоторые люди за аборты, – другие против. Некоторые верят, что всегда нужно протягивать руку помощи – другие считают, что вы ослабляете людей, ограждая их от необходимости бороться самим. Верно?

Кивки.

– Но Сэм Харрис… кто знает, кто это такой?

– Знаменитый атеист, – ответил Кайл.

– Да, верно. Его самая известная книга – «Конец веры», но он также написал другую, под названием «Моральный ландшафт», в которой доказывал, что если вы определяете моральные деяния как такие, что способствуют процветанию осознающих себя существ, то существует и такое явление, как объективная мораль. Рассмотрим вот какой сценарий. Вообразим себе мир, в котором каждый человек испытывает максимум страданий; каждый испытывает такую физическую и эмоциональную боль, какую только способны испытать человеческое тело и разум, – что-то вроде пребывания в аду или, я не знаю, в Питтсбурге.

Смешки.

– Итак, говорит Харрис, что, если мы можем уменьшить эти страдания на самую малость? Что, если мы уменьшаем физическую боль с уровня десять из десяти до уровня девять из десяти, пускай даже для одного-единственного человека? Будет ли это объективно моральным деянием? Существует ли какой-либо мыслимый контраргумент, система морали, в которой неуменьшение боли может считаться правильным поступком? Да, да, мы можем изобрести сценарий, в котором это игра с нулевой суммой – я уменьшаю твою боль, но боль кого-то другого вследствие этого увеличивается. Однако это не та ситуация, что описывает Харрис. Он говорил о том, что каждый человек испытывает максимально возможный объём страданий; ослабление боли одного человека никак не может усилить боль другого. Так что в данных обстоятельствах не является ли уменьшение страданий даже одного человека объективно моральным деянием? А уменьшение страданий двоих – это даже лучше, верно? А если вы способны уменьшить страдания каждого, пусть даже совсем чуть-чуть, – не будет ли это моральным императивом?