– Вас приветствует губернатор колонии и полноправный манор Уильям Пэнн! – громогласно объявил самый главный человек этой земли, – Здесь будет центр зарождения демократии и независимости!

– Мистер Пэнн, я сбежала от мужа, который бил меня. У меня нет ни денег, ни продуктов… – жалобно доложила одна из приезжих, темноволосая женщина со слегка раскосыми глазами и маленьким носиком, за руку её держал мальчик лет семи.

Одежда женщины говорила о ней, как о даме с достатком.

– Мы поможем Вам, миссис… – пообещал Пэнн.

– Миссис Ферджи Уэллинг, – представилась женщина.

Глава колонии дал распоряжение кузену:

– Уилл, запиши в книгу расходов в статью кошт (расходы на иждивение) данные этой приезжей и выдели полагающуюся сумму.

– Занимаетесь филантропией? – раздался голос из толпы.

– Не только. Ещё даём ссуды. С кем имею честь говорить?

– Сэр Рассел Дафф, – вышел вперёд молодцеватый, крепкий мужчина.

– У нас нет титулов, мистер Дафф. Так вот: я забочусь о вновь прибывших, обеспечиваю также престарелых, если те остаются без поддержки родни. Пока я был в Англии, этими делами занимался мой кузен Маркхэм, и нареканий на его счёт я пока не слышал.

– Похвально. Но так Вы разоритесь, ведь всех денег мира не хватит накормить всех сирых и убогих.

– А это что за фетишист? – не придавая значения словам Даффа, Пэнн переключил внимание на другого мужчину, у которого кроме распятия на груди болталась ещё и кроличья лапка.

– Как Вы меня назвали? – выпучил глаза человек лет тридцати, что пребывал в изрядном подпитии, – Каким таким извращенцем?

– Фетишист – это тот, кто верит в амулеты и обереги, – пояснил манор.

– Я верю во Христа.

– Что-то Вы не похожи на человека, рвущегося к преображению мира, вон, с утра уже пьяны. И часто Вы в таком состоянии?

– Мой муж малопьющий, сэр, – вступилась за него миловидная супруга, что держала за руку мальчика лет девяти.

– Миссис имеет в виду, что её муж пьёт, пьёт, а ему всё мало, – хохотнул кто-то из приезжих мужчин.

– Да я в работе – бык! – взревел парень.

По его физиономии читалось, что и ряд поколений предков не блистали умом.

– У Вас есть средства для покупки земли?

– Да! – гордо заявил подвыпивший, – Я, Вуди Стингер, обеспечиваю свою семью!

Клинджел обратил внимание друзей на девушку лет двадцати с накрученными у висков чёрными кудрями и ярко подведёнными глазами, полушёпотом выражая своё мнение:

– Эта женщина приехала сюда торговать собой.

– С чего ты взял?

– У меня на таких девиц чутьё. Да присмотритесь сами! Признак распущенности – дерзкий взгляд, нагло разглядывающий с ног до головы, будто оценивает, сколько мы заплатим.

Девушка заметила любопытные взгляды богатых мужчин и ехидненькая усмешка скривила её губы вправо. Она томно, как бы в задумчивости, обвела пальцем свою родинку у левого глаза.

– Вас как зовут, мисс? – отважился спросить Маркхэм.

– Нэнси Дэльвин. Я приехала начать новую жизнь.

– Мы должны дать даме шанс, – кивнул Пэнн.

– Но ей будет нелегко забыть свои манеры и привычки, – усмехнулся Колин Клинджел, – Кокетство так и лезет из неё.

Приезжие мужчины разглядывали дочерей генерала.

Один из парней, добротно, но небрежно одетый, с вздыбленными в немыслимую причёску волосами, посетовал:

– Квакеры сами застёгиваются на все пуговицы, ещё и женщин своих закутывают по самые уши.

Ему вторил другой юноша, Джеймс Логен, одетый, как денди:

– Знатные дамы на Евразийском континенте давным-давно выставляют напоказ локти и декольте, здесь же время отбросило дам в Средневековье.

– Вообще, как можно быть пуританином, когда вокруг столько красивых девушек? – удивлялся вёрткий малый.