– Ты пригляделась к жениху? Изменила своё предвзятое мнение о нём? Он был таким искренним и трогательно взволнованным.

– Да, он несдержан! Эмоции фонтаном бьют из него, будто он происходит из самых низов иерархии сословий, – выдала мнение Шейла.

– Волнение говорит о глубоких чувствах, о неумении лицемерить, – высказал своё познание о жизни отец.

Нора подхватила:

– Да, эмоционально открытый мальчик. Многие девицы выходят замуж за женихов гораздо старше себя, тебе же просто повезло. А теперь, девочки, идите, мы с отцом обсудим дела.

Дочери вышли из комнаты.

Колин глядел на осунувшееся лицо жены, последнее время морщины явственнее проступили на нём.

У него вырвался возглас:

– Казалось бы ты создана для горя и несчастий, а пожинаешь плоды благ.

– Думаешь, легко оставаться худой? Я знаю, что ты любишь худышек, потому после обильного обеда, зачастую бегу в ванную комнату, чтобы вызвать рвоту. Теперь её и вызывать не приходиться, она стала рефлексом.

– А употреблять меньше пищи не пробовала?

– Тогда нет чувства насыщения…

– Шелли похожа на тебя.

– Ты мне льстишь.

– По характеру, конечно. Такая же необузданная, своенравная и свободолюбивая.

– Раньше ты никогда не ругал мой склад характера.

– С годами пришло прозрение. Ты – наглядный пример того, что нельзя позволять женщине выходить за пределы дома.

– Что же я делаю недопустимого?

– Все эти писатели, торговцы, что вьются возле тебя в магазине и в типографии…

– Ты ревнуешь? – поразилась женщина, – Ты во мне неуверен?

– Конечно! Ты же общаешься с противоположным полом!

– Здесь нет рабов. Это земля свободных людей, – сказал Уильям Пэнн чернокожему человеку и дружественно хлопнул гиганта по плечу.

– И меня никто не выдаст? – всё ещё не верил своему счастью негр.

– Никто, – заверял губернатор.

И руки держащих беглого негра людей разжались.

Дождь сеял капли на землю, но никто не замечал промозглости.

– Это как-то неправильно… – неуверенно подал голос спикер ассамблеи богатей Давид Ллойд, – За этого парня некто выложил немалую сумму денег…

– Нельзя продавать людей, – вскинулся управитель колонии, – Вы ещё увидите: наши начинания перевернут Америку, глядя на нас, до людей дойдёт, что рабство – позор для честных людей. Никто не давал никому права командовать другими людьми

– Мистер Пэнн, Вы садите семена будущей революции. Называть негров равными белым! – не мог приблизиться к уровню сознания губернатора Ллойд.

– Идёмте на духовное собрания, братья, – позвал обоих губернатор, – И запомните: квакеры против рабства.

Сидя на последнем ряду в зале Конгресса для собраний, Олдос Фозергилл рассказывал брату:

– Отец Уильяма Пэнна отвоевал и захватил Ямайку. Огромное приобретение для Англии. Уильям Пэнн учился во Франции и Италии, хотя, говорят, из Оксфорда его выгнали. Но он с детства был далёк от народа.

– Брось, зато сейчас он тратит огромные капиталы на обустройство Филадельфии, – защищал губернатора Фонеас Фозергилл.

– А шерифы тем временем за его спиной обманывают и обкрадывают, главный землемер Эдвард Пеннингтон не просто взяточник, а гнусный вымогатель.

Губернатор начал выкладывать перед аудиторией свою концепцию взглядов:

– Бог создал мир, и всё в нём божественно, пропитано его духом, значит, взывая к Всевышнему, мы можем получить ответ через того, кто вдохновлён Внутренним светом.

Из толпы новоявленных переселенцев послышалось:

– Ахинея!

– Вздор!

Кто-то даже крепко высказался в адрес Пэнна.

– Не сквернословь, уважай всех людей Земли, ибо в каждом из нас – часть Бога, уважая других людей, ты будешь уважать Бога, – вразумлял хулигана Маркхэм.

Прагматик и пессимист сэр Рассел Дафф прямо отрицал новый подход к религии: