– Ты помни его немножко, станет твёрдым, как картошка! – подкравшись сзади и заразно хохоча, Колька ткнул пальцем в спину задремавшего машиниста. Настроение паренька после освежающих водных процедур явно улучшилось.

Иван Фомич тяжело открыл глаза, не сразу сообразив, где находится.

– Ты помни его немножко, станет твёрдым, как картошка! – не унимаясь, повторил Колька, и с ловкостью мангуста оказался уже спереди.

– Чего?

– Загадка такая, дядь Вань! Что это будет? – не отставал он.

– Я почём знаю! – отмахнувшись, словно от назойливого насекомого, Иван Фомич нехотя поднялся со скамейки и стал растирать руками заспанные глаза.

– Снежок… – теперь без энтузиазма дал ответ на свою же загадку Колька.

Когда гружёный массивными брёвнами железнодорожный состав уходил со станции «Курша-2», солнце уже скрылось за верхушками деревьев, и лес стал погружаться в полумрак. Безмятежно смотря на устремлённые в бесконечность рельсы, Колька вспомнил слова дяди Вани, подумав про себя – действительно повезло. Вот если бы он не устроился на железную дорогу, чем бы он тогда сейчас занимался?.. Гнул спину на колхозном поле с утра до вечера? Махал в лесу топором целый день? Или грузил вагоны?.. А здесь тебе и почёт, и деньги хорошие платят, да и романтика, что ни говори! Удовлетворённо шмыгнув носом, Колька принялся напевать тихим гнусливым голосом популярную песенку:

«Где б ни скитался я цветущею весной,

Там мне приснился сон, что ты была со мной…»

Впереди ожидало несколько десятков километров пути, за которым уже маячил такой вожделенный выходной день шестидневки[9].

Пустой вечерний перрон. Одинокое здание станции. Дверь приоткрылась: «Можно?» – послышалось снаружи.

– Заходи. И давай без любезностей. – ответил строгий женский голос.

Пётр зашёл внутрь и прикрыл за собой дверь. Вспомнив правила приличия, он снял головной убор и, зажав кепку в руке, остался стоять у двери.

– Особое приглашение нужно? Садись! – Лидия Петровна повелительно указала место напротив.

Заметно ссутулившись, то ли из-за невысокого потолка, а может по какой другой причине, Пётр прошёл и сел на край скамьи. Сейчас он чувствовал себя нервно и неуверенно, хотя всем видом старался этого не показывать. Казённая обстановка помещения давила на психику ещё больше.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – зашла издалека Лидия Петровна.

– Вполне. А что? – поёжился Пётр.

– Да так, ничего. Просто вид имеешь… не совсем здоровый. Впрочем, ладно, не для того я тебя сюда вызвала, чтоб справляться о здоровье. Догадываешься, зачем пришёл?

– Нет. – осторожно ответил тот.

Лидия Петровна, молча, откинулась на спинку стула. Тяжёлым, неморгающим взглядом она пристально уставилась на бригадира. Какая-то напряжённая, вязкая тишина заполнила всё вокруг. Время замерло… На миг ему даже представилось, что из глубины полутёмного помещения её глаза вот-вот вспыхнут красными злыми огоньками и женщина превратиться в страшного монстра. От этой мысли он непроизвольно дёрнул ногой.

– Скажи-ка мне вот что, Петя, – диспетчер прищурилась, – не твои ли это орлы кассу взяли?

– Какую кассу? – сразу напрягся бригадир грузчиков.

– Ну как какую? – недобро усмехнулась «железная баба». – Кассу магазина, конечно! Или может, я не всё знаю? Может быть, ещё какая-то касса была?

– А с чего… – голос бригадира сорвался, и он откашлял. – А с чего вы взяли, что это мои люди?

– Я конкретный вопрос задала! – жёстко напомнила диспетчер.

– Нет, не мои. – быстро ответил бригадир и забегал глазами.

– А ты уверен?.. – «железная баба» подалась вперёд и поставила локти на письменный стол. Своим взглядом она словно хотела просверлить дыру в сидящем напротив.