– Красиво, правда? – Я только промычал что-то утвердительное. – Это отсылка к тем вспышкам, с которыми появлялся Койера. Прекрасное последнее видение мира, которому суждено обратиться в ничто.

Я вспомнил последний день в Риунне, и книга гулко выпала из моих рук. Вспомнил, как дома превращались в разноцветные полотнища ткани и уносились штормовым ветром в Пустоту, а в прорехах мира отрешённо переливались белые звёзды. Как я бежал по булыжной мостовой, а за мной гнался сметающий всё вихрь. Как я оказался на площади у фонтана, и путь мне отрезали те самые золотые вспышки, от которых спасла крепкая хватка Таана на левом локте.

– Я его видел, – бесцветно отозвался я, уставившись в блестящий пол.

– Ох, прости… – Она опустилась на корточки возле меня, пытаясь заглянуть в глаза. – Тогда мне не стоило… я возьму.

Хранительница хотела отправить книгу обратно в лабиринт стеллажей, но я остановил её.

– Оставь, я всё ещё хочу её прочитать.

Линель прислонилась спиной к моему стулу и задумчиво провела пальцем по трещинкам на полу.

– Знаешь, хватит, наверное, с тебя на сегодня. Тебе нужно отдохнуть и выспаться. В Тис-Утор сутки совсем короткие. Захочешь чего-нибудь – обращайся. – Она подняла на меня крупные глаза. – Ты всегда здесь желанный гость. Просто подумай о том, что тебе нужно, и зайди поглубже в Библиотеку. Очень скоро найдешь. Она связана с Архивом, как и все остальные вольные библиотеки Лейна, он тебе обязательно поможет. Это не только книг касается, – женщина игриво дёрнула бровью, – думаю, для тебя Архив материализует даже завтрак.

– Спасибо.

Я ещё немного ёжился от книги, которую держал в руках, но мне было приятно и как-то спокойно в этом странном месте. Я чувствовал, как в нём что-то двигалось, менялось, медленно переваливалось из коридора в коридор, скребло по стенам, бегало по высокому потолку с острыми сводами. Но все эти существа, или, скорее, одно огромное существо, излучали доброжелательность. Доброжелательность с долей любопытства. Пожалуй, здесь хранилось что-то опасное, где-то в глубинах, за прочными замками и защитными барьерами, но стены Архива оберегали меня, как раньше это делали витые стволы яблонь в саду Таана.

Стоило закрыть глаза и пожелать вернуться домой (как я неожиданно для себя назвал пятую комнату), и с коротким ощущением падения пространство вынесло меня к первому ряду стеллажей. На плитке, самостоятельно переместившейся с подоконника на стол, грелся керамический чайник. Рядом стоял белый заварничек поменьше и пучок свежих ароматных трав. Между входом и началом Библиотеки, рядом с зеркалом, к стене прислонилась бежевая дверь, за которой я обнаружил просторную ванную комнату с горящими благовониями и стайками разноцветных пузырьков всех форм и размеров. Давно мне, конечно, таких условий не устраивали.

После горячей ванны – такой глубокой, что стоя на дне я едва мог выглянуть из-за бортика; хорошо, что внутри предусматривались ступени, – было особенно уютно сидеть в гнезде из подушек с горячим чаем и книгой, завернувшись в простыню до подбородка. Висящие в воздухе огоньки уютно потрескивали, как маленькие костры. Повинуясь моему желанию, они сменили цвет с голубого на оранжевый, а стоило лечь и захотеть темноты – шустро разбежались и спрятались внутри стен.

Я смотрел в густую тьму потолка и думал. О том, что хорошо бы тем чудовищем для бытовых проблем оказалась Линель, и о золотых вспышках тоже. Слова легенд ещё отдавались в сознании голосом Таана, как если бы сейчас мы с Аокой лежали в саду на старых одеялах и слушали его истории об очень далёких мирах, смеялись, когда холодные капли падали с листьев на лицо, и терялись где-то в россыпи звёзд, которые так обильно расцветали над Тис-Утор в конце лета.