Броненосец «НиколайI» засадил в «Такачихо» шесть снарядов, причем три в участок борта ниже ватерлинии ближе к корме, крейсер содрогнулся и стал течь как дырявое корыто. Аварийные команды сразу же развернули борьбу за живучесть, и заделку борта парусиной и досками. Был сбит кормовой флаг, и плавно нырнул в море, а оно слизало его с поверхности, словно ждало. Следующий снаряд попал в надстройку под ходовой рубкой, а шестой уничтожил 6-дюймовое орудие вместе с расчетом. Но всех громче ухнул 12-дюймовый снаряд угодив в середину крейсера, разбив шлюпку и срезав дымовую трубу и пройдясь по палубе осколками. Многие матросы, кто смог ходить, потянулись в лазарет, а кто не мог, тому стали помогать санитары с носилками.

Крейсер «Адмирал Нахимов», оправдывая память адмирала, в честь которого был назван, наградил «Акицусиму» двумя ударами в нос из 6-дюймовых орудий, причем если первый был безопасен, вырвав часть борта, то второй ниже уровня ватерлинии вызвал течь и подводную пробоину, а 8-дюймовый снаряд попав в центр крейсера сделал аккуратное отверстие чуть выше уровня воды, вызвав пожар обильный пожар.

Крейсер «Акицусима» в Кобе в 1897 году (3150 тонн, 91,7х13,14х5,32 метра, бронепалуба 3-дм скосы и 1-дм горизонт. 2ПМ и 6 котлов, 8400 л/с, 19 узлов, 330 чел., четыре 6-дм и шесть 4,7-дм орудий, четыре 356-мм ТА).

Но японцы, верные британской тактике сосредоточения огня сосредоточили на «Адмирале Корнилове» всю мощь своего огня: 26-сантиметровый снаряд снес трап, больно ударил в борт, проделал огромную дыру, ударился в коффердам45 и вызвал пожар и течь, фактически ударив Корнилова в под дых, когда вроде бы еще и целый, а воздуху не хватает и сделать что либо трудно.

Далее Бурлаков и Козлов наблюдали крупным планом наблюдали, как четыре 6-дюймовых снаряда, попали в русский красавец-крейсер.

«Очень низкий показатель для четырех крейсеров за пять минут боя», – подумал Степан Осипович, а Козлов озвучил: «Гораздо лучших результатов бы добились самураи, нормально тренировав прислугу».

Но и достигнутые попадания впечатляли: первый взрыв разметал пожарный расчет, превратив место попадания 26-сантиметрового снаряда в кровавый фарш, горящий и мокнущий, после которого в борьбе за живучесть крейсера поставлен если не крест, то многоточие.

«А еще снаряд дважды в одну и ту же воронку не падает», – подумал капитан корабля Павел Николаевич Вульф46.

Второй фугасный поднырнул в районе рубки и разорвавшись под водой вызвал подводную течь, третий вновь рядом. «Это какое-то невезение, дельфина что ли форштевнем подрезали?» – подумал Макаров.

«Никола угодник спаси и сохрани» – думал первый помощник капитана Звягинцев. Перед Бурлаковым, наблюдающим мысли офицеров и матросов, вылезали в виде фраз в облачках. Фраз было много, и они все разные. Какие с мольбами, какие с техническими мыслями, а оные как сохранить свою шкуру и к какой шлюпке плыть в случае опасности.

Четвертый выше трех предыдущих, чуть выше ватерлинии, но волны словно играючи захлестывались на бронепалубу. Противник ввел в действие свои 5-дюймовые орудия, на пределе дистанции, примерно двадцать кабельтовых. Попаданий было около пяти процентов, но выпущено снарядов было около двух с половиной сотен за пять минут, и в крейсер «Адмирал Корнилов» попали четырнадцать, покрыв палубу сплошным полем осколков, коверкая железо, разбивая шлюпки, сбив одну трубу, выбивая воздуховоды, уменьшив на треть орудийную прислугу, поубивав христианские души, крейсер загорелся сразу в трех местах.

– Банзай! – пронеслось над японскими кораблями.