– А ты подумал об угрозе смешения рас, о том, что наша кровь будет испорчена кровью урукури или амраков? – Хешке пробрала дрожь. – Представь, что урукури или амрак мог бы изнасиловать твою дочку. Ведь за ними были замечены попытки покушения на наших женщин.

Обломот шарил в тумбочке в поисках очередной бутылки. Казалось, он совсем не слушал Хешке. Неожиданно он заговорил, старательно выговаривая слова:

– Выпей еще, Ронд. Я нисколько не жалею, что ты мыслишь так, а не иначе. Титаны, как ни крути, асы пропаганды и сумели всех заразить ей. В их рассуждениях даже прослеживалась логика, а это лучшее подтверждение их достоинств. Но титаны ошибаются.

Выцедив очередной стакан вина, Хешке отозвался с явным раздражением:

– А почему это, если не секрет, ты так откровенно со мной разговариваешь? Вдруг я тебя заложу?

– Нет, я тебе верю. Другими словами, ты просто не такой, как Титаны. Я хотел, чтобы ты знал, почему я ухожу. К тому же мне хочется, чтобы, когда станет совсем скверно, чего, вероятно, ждать уже недолго, ты знал: то, о чем трубят по всему свету Титаны, вовсе не единственная из возможных интерпретаций нашей расы.

Обломот поднял стакан, словно хотел чокнуться с Хешке.

– За будущее!

– Куда пойдешь? – машинально спросил Ронд.

– Какое-то время придется скрываться. У меня есть друзья. – Блейр выпил вино до дна. – Прости, что я сделал из тебя «изменника расы». Не сердись, старина.

– Тут не о чем говорить, – смущенно ответил Хешке и вяло махнул рукой. – Ты знаешь, что я никогда бы не донес на тебя.

У Хешке просто не было сил продолжать спор с Обломотом. Он выпил еще немного вина, вышел и направился к своей палатке. Уже совсем стемнело, свет полной луны заливал руины неприятным холодным сиянием. Хешке посмотрел вверх, на звездочку спутника, и подумал о патрулях Титанов в пространстве, об одиноких часовых, стерегущих подходы к Земле, бдительно следящих за рубежами Солнечной системы в ожидании сигнала о новом нападении агрессора.

После, неведомо в который раз, Хешке сосредоточился на самих руинах. Даже днем в них было нечто пугающее, неземное – Хешке не смог бы объяснить это словами, но он всегда связывал свои стандартные ощущения с внезапным происхождением руин. Добираясь к палатке, он упирался ладонью в разрушенную временем стену. Стена была холодной, и все же воображение подсказало Хешке фразу: «живые камни». Изъеденные глыбы, казалось, до сих пор пульсировали жизнью, словно продолжали выделять эманацию тех, кто их создал. Хешке вспомнил о таинственных фотографиях и в отчаянии замотал головой. Башни и стены, которые понемногу сами себя реконструируют? С какой целью мистификатор создал неслыханную подделку?

Добравшись до палатки, Хешке тут же лег спать. Но разговор с Обломотом не давал ему покоя. Да, говорил он себе, действительно, Титаны – специалисты в области пропаганды, но их пропаганда основана на фактах, а не на фальшивках вроде этих снимков. Сила пропаганды Титанов – в их обращении к вековечным стремлениям человека. Кровь и земля. Почти не было таких, кто мог бы сопротивляться этому.

И он, Хешке, тоже был той же крови. И той же земли.

Перед самым рассветом его разбудил рокот реактивных геликоптеров.

Хешке спросонья сполз с койки и выглянул из окошка в стенке палатки. В центре лагеря шли на посадку два геликоптера с эмблемами Легионов Титана. Два других описывали круги в воздухе за пределами руин.

Это был классический военный маневр. Геликоптеры, оставшиеся в воздухе, несли охранную службу. Они были оборудованы слепяще-яркими прожекторами, свет которых теперь заливал территорию лагеря и раскопок.