В городе Цимбеле они пересели на скоростной межконтинентальный лайнер. На его борту Хешке подали завтрак, но, хотя перелет длился около двух часов, Ронд не получил от Браска ни крохи информации. Во время полета Браск сходил в кабину пилота, чтобы получить радиосообщение, и вернулся явно встревоженный.

Мчась по траектории протяженностью пять тысяч миль, лайнер все время настигал зону восхода солнца, так что, когда они наконец-то опустились, по-прежнему было раннее утро. Место приземления напоминало частную посадочную площадку. Сразу же появилась машина, на которой им предстояло доехать до невысокого, массивного бетонного здания, видневшегося в нескольких сотнях ярдов от посадочной полосы.

Едва они переступили порог, как Хешке сразу же почувствовал типичную для Титанов атмосферу напряженной деятельности и беспрестанной спешки. В коридорах стоял монотонный шум, источник которого определить было невозможно. Непонятные Хешке символы указывали пути к различным отделам. Археолог обратился к Браску:

– Где мы?

– На территории строго засекреченной исследовательской станции.

– Это устройство здесь?

Браск кивнул.

– Именно из-за него и возник этот Центр: чтобы исследовать аппарат, о котором вы спрашиваете.

Хешке изумленно шевельнул бровями.

– Но тогда… когда же его нашли?

– Более пяти лет назад.

– Пяти лет? И все это время хранили тайну?

Браск высокомерно усмехнулся.

– Терпение, гражданин. Вскоре вам все станет ясно.

Они подошли к массивным дверям, охраняемым двумя вооруженными Титанами. Браск предъявил пропуска. Зашипел пневматический замок, двери распахнулись.

По ту сторону охраняемых дверей было более спокойно.

– Скоро мы доберемся до главных лабораторных помещений, – проинформировал Браск. – Вы познакомитесь со своими новыми коллегами. День здесь начинается с занятий по идеологии… Может, вам будет любопытно взглянуть? Кажется, они как раз заканчивают.

Хешке без энтузиазма кивнул. Браск провел его по коридору, заканчивающемуся небольшим холлом. Около двух десятков мужчин и женщин в белых халатах глядели на большой экран, где появлялись иллюстрации к тексту, комментарии.

Хешке обратил внимание на мастерскую манипуляцию изображением. Когда они вошли, на экране виднелся умиротворяющий пейзаж: солнце, заходящее за поросшие лесом холмы. На переднем плане густо-синее море билось о скалистый берег.

Пейзаж неожиданно превратился в коллаж из вирусов и первичных бактерий. Внезапный переход от обширных пространств, лесов, моря и солнца к невидимому невооруженным глазом микроскопическому мирку на самой границе жизни показался Хешке особенно эффектным. Лекция сразу захватила его, и он с неподдельным интересом вслушивался в сопровождавший изображение, хорошо поставленный, уверенный голос, который своими комментариями связывал разрозненные кадры в единое целое.

– Вот суть жизни в зародыше, – значительно вещал голос из стереоколонок. – В этих первичных частичках жизни сосредоточена вся сущность духа и эволюции планеты Земля. Эти зерна всех грядущих существ появились в результате мощного проявления энергии, дремлющей в камне, недрах, воде и свете. С того мгновения бесплодная дотоле Земля стала создавать ДНК, и из этой-то ДНК, как исполин из морских бездн, явился конечный продукт реакции: бытие, для которого все остальные проявления земной жизни лишь платформа. Это явление мы называем кульминационной сущностью, или сущностью человека.

Лекции сопутствовала быстрая и ошеломляющая смена изображений. Вирусы уступили место подрагивающим спиралям ДНК, потом одна за другой появились танцующие хромосомы и ядра делящихся клеток, переплетенные с фигурами разных видов живых существ на разных этапах эволюционного процесса.