– Увы, эта утопия умерла вместе с Линстей, – вздохнула Анэ и, поймав на себе колкие взгляды охранников, предложила друзьям не задерживаться.

– Потому что последующие правители оказались слабее, поддались влиянию внутренних врагов государства. – Сазуки положил руку на эфес катаны. – Потому что допустили в свои кабинеты поганых капиталистов и буржуев. Когда Гайя стала демократическим государством, народ с розовыми очками на глазах надеялся, что сможет активно влиять на жизнь страны, обретёт полную свободу мысли и самовыражения, но его облапошили. Нищета, разгул мафии и завуалированное рабство – вот что принёс нам самый страшный и уродливый монстр – капитализм.

Остановившись перед дверями, Сазуки посмотрел на висевшую над ними мраморную плиту с рельефным изображением герба Гайи, глубоко вдохнул, собрался с мыслями и громко постучал.

– Войдите! – раздался старческий голос.

Путешественники попали в просторный зал с длинным прямоугольным столом в центре, за которым легко бы поместились человек тридцать. Но сейчас за ним в кресле сидел лишь седой старик, чьё морщинистое лицо отражало усталость, тоску и сильную тревогу. Студентки и Чен с трудом узнали президента, ведь Джон, улетая в экспедицию, выглядел совершенно иначе – он был оптимистичным, радостным, энергичным.

– Доброе утро, господин президент, – обратился к Фоллеру Сазуки и сделал шаг к столу. – Просим прощения за беспокойство.

Джон допил воду из стакана, положил обе руки на подлокотники и посмотрел на нежданных гостей.

– Не думал, что на мёртвых полях можно встретить живых людей. Приветствую вас на «Либераторе». Кто вы?

Увидев, как расширились глаза президента при виде Тоши, Сазуки поспешил всё объяснить и представить друзей.

Услышав от Нагинавы об острове, Фоллер напрягся и полез в нагрудный карман рубашки за платочком. Он не мог поверить в то, что стоявшая перед ним молодёжь действительно ищет таинственный рай. Ни транспорта, ни снаряжения, ни опыта – они похожи на персонажей плохой комедии, каким-то нелепым образом попавших в реальный мир.

– Присядьте, – попросил гостей Джон, вытерев пот с лица. Когда все уселись, он облокотился на стол, сомкнул морщинистые пальцы в замок и не спеша опустил на них подбородок. – Так зачем вы пришли? Хотите, чтобы я взял вас с собой?

– Нет, не хотим быть обузой, – ответил Сазуки.

– Тогда что вам нужно?

– Где Сиона Като? Я слышал от вашего солдата, что она не здорова. Вы можете сказать, что с ней?

– Это сложно объяснить, – нахмурился Джон. – Вернувшись из лабиринтов Монтего, она внезапно сослалась на сильное недомогание и закрылась в своей каюте. С того дня я видел её лишь раз на палубе после заката, пытался узнать о её самочувствии, но в ответ не услышал ничего вразумительного. Зачем она вам?

– То, что я сейчас расскажу, касается Небесного анкха и вице-президента. Можете отнестись к услышанному равнодушно, но я не уйду отсюда, пока вы всё не узнаете.

Джон тяжело вздохнул: он не жаждал слушать молодёжные истории, но Сиона не покидала его сознание с тех пор, как экспедиция завладела анкхом. Да и вообще в последние ночи он плохо спал, мало ел и часто запирался в каюте, чтобы никого не видеть. Фоллера постоянно одолевали кошмары и жуткие галлюцинации в виде бродящего по кораблю уродливого призрака покойной матери и безглазых лиц с обвисшей кожей, появлявшихся за иллюминаторами ближе к заходу Тауроса. Быть может, наёмник и его команда прольют свет на вопросы, что мучали Джона бессонными ночами?

История Сазуки заняла немало времени. Он постарался не упустить ни одной детали: и о родителях рассказал, и о дедушке, не обошёл стороной знакомство с вызывателями и особенно с архангелом Сабриной. Чем дольше он говорил, тем сильнее обескураживал президента.