– …Давайте сделаем наш мир чистым!..

Собачьи зубы жадно перемалывали тесто в крошки.

Воришку под равнодушные взгляды волокли к патрульной машине.

– …Я подарю вам счастье! – Като высоко подняла подбородок и развела руки, будто ждала оваций.

Джон покраснел от негодования. Он хотел вырвать мальчика из лап хладнокровных блюстителей порядка, но разразившиеся громом аплодисменты подавили назревавший в сердце бунт и заставили рухнуть в шоке на ближайшую скамью.

Ещё пару недель назад бо́льшая часть людей осуждала политику Като, но сейчас почти каждый смотрел на неё зачарованно, с открытым ртом и блеском в глазах. Между этой толпой и облизывающейся в ожидании добавки дворнягой не было никакой разницы.

Сиона в сопровождении дрона подошла к Фоллеру. Тот сидел, крепко схватившись одной рукой за лоб, и мотал головой, мечтая очнуться от происходящего кошмара.

– Помните, господин президент, о чём я вам говорила? – Като гладила дрон, как преданную собаку, а её голос всё больше наполнялся презрением. – Прекратите жить чувствами. Этот червяк вместе с братьями хотел сидеть на шеях налогоплательщиков. Именно такие «бракованные шестерёнки» тянут страну вниз.

Тупая боль пронзила грудь Фоллера. Джон хотел вдохнуть, но не мог – к горлу подступил ком. Сиона отправила в тюрьму голодного ребёнка, потому что он – президент – трусливый слабак, развязавший ей руки. Нервы сдали в очередной раз, и пелена гнева застлала глаза.

– Это же самосуд! – Фоллер потянулся и крепко вцепился в запястье Сионы.

– Зачем так переживать? – хладнокровие отпечаталось на лице Като. – Ваш горячо любимый народ забудет об этом таракане через полчаса.

– Ты просто чудовище! – Фоллер мечтал вытрясти из неё душу.

– Возьмите себя в руки, иначе Парламент поставит под сомнение ваш авторитет, – взглядом Сиона в очередной раз вынудила президента покорно склонить голову.

Поправив волосы, она отпустила дрон и зашагала прочь.

Посмотрев на удалявшуюся патрульную машину, Джон предался круговороту мыслей.

За последние годы бюрократический аппарат раздулся, как мыльный пузырь, а черту бедности пересекли сотни тысяч людей. Почему этот ребёнок, как и многие другие, оказался крайним? Разве он виноват в том, что тысячи политиков во время кризиса стали заботиться больше о своих задницах, а не о гражданах Гайи? Бюрократы ограбили народ, а теперь беспощадно его истребляют, не жалея даже детей. Сиона Като являлась воплощением их лицемерия, подлости и жестокости.

Подняв голову к вечернему небу, Джон тихо произнёс:

– Я сделаю это, Вондерланд. Как только остров будет найден, я лично всажу ей нож прямо в сердце.

***

Троица добралась до места назначения поздним вечером.

Огни воздушных кораблей, зависших над ангарами, разгоняли мрак, опустившийся на Спейстаун. Шум двигателей, скрежет металла и крики возбуждённых археологов и солдат слились в одну оглушающую какофонию.

Расталкивая суетящихся людей, телохранитель Сионы прокладывал путь к президентскому судну. Като и Фоллер следовали за ним, прикрывая уши.

Их встретила огромная машина, из турбин которой валили клубы пара. Трёхэтажный лайнер, названный «Либератором», помимо стандартного генератора антигравитационного поля имел множество несущих многолопастных винтов. Создатели поражающей воображение махины не поскупились ни на бортовые балконы, ни на фигуру орла, украшавшую носовую часть.

Поднявшись по выдвижной лестнице на палубу, Като взяла у капитана рупор и с края борта обратилась к толпе внизу:

– Я признательна всем, кто оставил до́ма родных и прибыл сегодня сюда, чтобы отправиться на этих прекрасных кораблях в удивительное путешествие. Отыскав Небесный анкх, мы проложим путь в сказку. Ваши имена навсегда останутся в памяти тех, кого вы освободите от страданий и боли, кому поможете обрести вечное счастье. Но прошу не забывать, что это не увеселительная прогулка. Мы столкнёмся с множеством опасностей, и поэтому тем, кто не уверен в себе, я предлагаю остаться в Спейстауне.