– Выходим!

Он подкрепил слова взмахом руки, указав на вертикальную поверхность воды. На этот раз уговаривать меня ему не пришлось. Я выскочил из воды вслед за ним, и прежняя сила гравитации дала о себе знать тяжестью баллона и моего собственного веса.

– Давление воды слишком сильное, – сказал Харон и еще раз емко выругался. – Врата заклинило!

– Так это и есть твоя работа? – крикнул я ему.

– Работа? – переспросил Старик.

– Сбегать поджав хвост! – негодовал я.

– Ах, так ты теперь у нас самый смелый! – рявкнул Харон. – Не нарывайся, Парень! Я знаю, что делаю!

– Знаешь? А может ты просто выдохся, как дряхлый старик? – продолжал кричать я.

– Закрой рот! – хватая меня за лямки баллона, вскипел Харон. – Ты даже не представляешь, с чем мы имеем дело!

– Именно! – срывая его руки с лямок, кричал я в ответ: – Не представляю! Так покажи мне! Я сыт по горло твоими отговорками о том, что я чего-то не пойму. Сыт незнанием того, что здесь происходит. И я не собираюсь дожидаться, когда закончится воздух и умирать, препираясь с тобой! Давай уже сделаем что нужно!

Харон глубоко вздохнул. Ему было трудно признавать что я прав, но он пересилил себя:

– Ты прав, Парень! Идем!

Мы бросились обратно к амфитеатру, но не одолели в пешую и половины пути, когда позади послышался гром, словно взревел водопад; мы лишь успели коротко обернуться и заметить краем глаза, как вода схлынула со стены, устремляясь за нами жутким валом; неистовый поток сбил нас с ног, и вода поглотила и закружила нас. Я беспомощно барахтался, пока звучно не ударился баллоном о мрамор ступеней. Перевернувшись на бок, я высунул руку из буйствующего потока в попытке уцепиться за ступень. Харон выбрался первым, схватил меня за руку и вытащил из воды.

– Не смей отключаться! – крикнул он.

Я поднялся на трясущиеся ноги, но, не подавая виду, спросил громко и спокойно:

– Куда идти?

– Сюда! – Харон указал на медную емкость слева от трона и поспешил вверх по ступеням.

Не оборачиваясь, чтобы не видеть шторма бушующего в купальне, я бросился за ним.

– Смотри и запоминай! – быстро объяснял наставник, когда мы остановились подле емкости. – Три рычага!

Харон потянул за верхний: в емкости что-то гулко загромыхало. Когда все стихло, Харон перевел рычаг в обратное положение. Средний рычаг привел в движение железный телескопический желоб, широкий и глубокий: он быстро выдвинулся из-под емкости, отстукивая каждым своим сегментом, и протянулся вдоль ступеней прямо до купели, подобно горке для катания. Нажатие третьего рычага открыло люк под емкостью, и в желоб посыпались кубы льда, громыхая и скатываясь по нему.

– Лед?! – удивился я.

– Сухой лед! – уточнил Харон.

Кубы скатывались и исчезали в купели. Поверхность воды в ней словно вскипела, бурно пузырясь. Белые и густые испарения застелились по воде. Они, подобно живому организму, обвивали стенки купели, переползали через них и стелились по неспокойным водам купальни. Цепи задрожали. Тяжелый подводный стон разнесся по всему колодцу, и по моей спине и затылку пробежал холодок. Когда последний куб скатился по желобу, Харон вернул в обратное положение нижний рычаг, закрывая люк в емкости, а за ним – средний, убирая желоб.

– Углекислый газ! – продолжал громко объяснять наставник, указывая на испарения. – Что для нас – смерть, то для нее – лишь дрёма! Сейчас она поостынет и мы поднимем ее, чтобы надышалась вдоволь!

Я не моргая наблюдал за этим колдовским действом. А вода в купальне начала успокаиваться и ее приливы к ступеням утихать. Постепенно затихло и бряцанье цепей. За ними поуспокоилось и мое сердце.