Она больно впилась ногтями в ямки на пояснице и, задыхаясь, повторяла: «Ну же! Врезайся в меня сильнее!».

Уперевшись кулаками в кровать, я вонзался в неё что было сил, выскальзывал и снова вонзался. Девушка смотрела на меня широко раскрытыми глазами, давила на спину, заставляя склониться ниже, и кусала шею. На секунду мне показалось, что я готов кончить, и я сбавил скорость.

– Давай теперь сзади, – Таня с силой толкнула меня в грудь и, ловко перевернувшись, похотливо выгнулась передо мной.

Я обхватил руками её талию, дёрнул на себя, так что несколько капель прыснули мне на живот. Проникал так глубоко, как только мог, снова и снова. Это продолжалось долго-долго, я уже почти выбился из сил, но девушка, наконец, упала лицом в подушку. Её ноги свело судорогой.

– Теперь твоя очередь кончать, – проговорила Таня сквозь отдышку и снова перевернулась на спину.

Чувствовалось, что ей приходилось терпеть последние пару минут. Волна была уже на подходе, и спустя несколько тактов я выплеснул её упругими струями на живот девушки. Тяжелые капли упали ей и на грудь, стекли по бедрам. Я рухнул рядом, и через миг сумасшествие уступило разуму. Пришло осознание, что всё это на самом деле произошло. И, знаете, не было ни грамма сожаления. Странно, однако я будто всё ещё хотел эту девушку. Уже не мог, но всё ещё хотел.

***

Я медленно выплыл из сна, ещё не открыв глаза, бессмысленно пошевелил рукой и вдруг врезался в чьё-то мягкое тело. Спросонья так сразу не думается, и в голове просто возник восклицательный знак. Перед глазами голая спина…

«А, ну да, я же вчера переспал с Дунаевой».

Оказалось, я проснулся на полчаса раньше будильника, но, даже поняв это, я не смог снова спокойно доспать, как я обычно это делаю. Меня ободрило двухсекундное замешательство от того, что я впервые за долгое время проснулся не один. А ещё меня охватило чувство непонятного стыда. Дело было не в том, что случилось, а в том, как это происходило. Наверное, я вел себя чересчур откровенно. Можно подумать, я, сколько знаю Дунаеву, только и мечтал оказаться с ней в кровати, думал об этом день и ночь, не прикасался к другим девушкам и к себе. Это ведь было не так. Хотя Таня вела себя точно так же, поэтому стесняться было нечего.

– Доброе утро, – сказал я, заметив, что Дунаева зашевелилась.

– Да уж, доброе, – хрипло отозвалась она. – Ты-то сразу уснул, а я отсидела вахту… Плохо мне спится на новом месте.

Я зачем-то поцеловал Таню в плечо, а она дернулась как ужаленная.

– У нас был секс на почве ненависти? – спросила она.

– Что за бред? – фыркнул я.

– Но мы же только и делаем, что ругаемся.

– Вот начитаешься всякого, а потом подстраиваешься под прочитанное. Секс на почве ненависти… Ах, как звучит! Но это не про нас.

Утром девушка была застенчивей, чем ночью. Прикрывая грудь одеялом, она приподнялась и растеряно метала взгляд по комнате в поисках своего белья. Чтобы не смущать её, я выбрался из кровати и побрёл чистить зубы. У меня болели мышцы пресса, рук и ног, как после занятий в тренажерном зале.

Вернувшись из ванной, я застал уже одетую Таню в другой комнате. Она устроилась на полу и с любопытством рассматривала игрушечную железную дорогу.

– Это чьё?

– Моё. Друзья подарили. У нас традиция дарить друг другу на дни рождения то, чего у нас не было в детстве.

– Забавно.

Таня не смотрела мне в глаза и прятала от меня лицо.

– Не слишком ли у тебя большая квартира для одного? – спросила она, оглядываясь.

– Я живу один не очень давно. Младшая сестра переехала к мужу только полгода назад.

– У тебя есть сестра?

– У меня четыре родных сестры. Можешь себе представить?