– Свернуть?! – негодующе воскликнул Анпилов. – Сорвать поход?

Офицер, не привычный к упрёкам, ощетинил усы.

– Поведём людей на Манежную. К Кремлю.

Одутловатое лицо Анпилова вздрагивало, багровея.

– Надо сперва достучаться до депутатов! Они зависят от округов! Они…

– Вам дело советуют. До Манежной путь открыт, – смягчившись, вклинился милицейский полковник. – Ну зачем нарываться?

Пререкания ни к чему не привели, Анпилову не удалось добиться уступок. Полковник наотрез отказывался снимать кордоны.

Причину перекрытия пути к Верховному Совету милицейские офицеры утаивать не стали.

– Там уже демократы митингуют, – сварливо, будто с сожалением, объявил один из них – коротенький, в долгополой шинели майор. – Их тоже тысячи. Хотите гражданской войны?

Толпа рокотала, ожесточаясь от непривычного вида чуждой, враждебной милиции, беспомощного топтания перед глухими кордонами. В передних рядах, подпираемых сзади, начиналась давка.

Взбешенный Анпилов развернулся к колонне и закричал:

– Товарищи! Власть боится своего народа. Белый дом отгородился от нас войсками. Так называемые народные избранники стыдятся посмотреть в глаза собственным избирателям… Товарищи! Мы повернём к Манежной площади, пойдём прямиком к Кремлю! Трудовой народ будет услышан!

Гигантская колонна разворачивалась нехотя, люди бросали на милицию недоумённые, уничижительные взоры. В её сторону летели плевки.

– У, сволочи… Выстроились… – сипели старики. – Против реформаторов бы вот так…

Демонстрация потекла по свободной части Нового Арбата, в направлении Красной площади и Кремля.

– Знаменосцы, вперёд! Выше алые стяги! – командовал Анпилов, взбадривая людей.

Человеческая масса, выливаясь на незанятое пространство Манежной площади, рокотала. Площадь потемнела, словно берег, заливаемый приливной волной. К Историческому музею милиция спешно подгоняла грузовики. Их разворачивали бортами к толпе, загораживая проходы.

Трибуны для ораторов предусмотрено не было, но Анпилов, не растерявшись, полез на ступеньки гостиницы «Москва».

– Товарищи! Будем митинговать прямо здесь, у стен Кремля! Пусть его стены содрогаются от народного гласа! Народ требует отставки реакционного буржуазного правительства Ельцина, Гайдара и Бурбулиса! Народ требует восстановления социализма и советской власти в полном объёме! Народ против грабительских реформ! Под видом так называемой рыночной экономики нам навязывают бандитский капитализм! В стране возрождают эксплуататорский строй!

Речи Анпилова пробирали обобранный, теряющий веру политикам люд.

«Так! Так! Правильно!» – восклицали на площади.

Анпилов говорил ярким, страстным языком, легко сплетая слова в воодушевляющие призывы:

– Товарищи, уповать сегодня нам не на кого! Создаём снизу советы трудящихся! Не ждать никаких указаний! Сами! У себя на предприятиях! Явочным порядком! Группы по два, по три человека! Постепенно вокруг них соберутся все честные люди страны!

Клич Анпилова был исступлён:

– Со-вет-ский Союз! Со-вет-ский Союз!

Площадь загромыхала ответно: «Советский Союз! Советский Союз!» Впервые на ней полоскались красные знамёна. Впервые митинговая толпа не славила Ельцина, а проклинала.

После Анпилова говорил темноусый офицер, предводитель Союза офицеров, подполковник Станислав Терехов. Глубоко уязвлённый необходимостью отступить перед милицейским кордоном, он воинственно кричал:

– В Кремле засела банда национальных изменников! Разрушены Вооружённые Силы! Разрезана на пятнадцать кусков наша великая Родина! Братские народы разделяют государственными границами! Гордость отечества – Черноморский флот – растаскивают кремлёвские и киевские коллаборационисты! Американские цэрэушники угнездились в Кремле! Нашим так называемым правительством управляют из Вашингтона!