Лишь миновав мост, он понял, сколь она велика. Когда ведомые им первые шеренги выходили на Садовое кольцо, срединная часть колонны всё ещё двигалась через реку. Хвост терялся на Крымском валу, кажущийся с расстояния колышущимся чёрным сгустком.

– Виктор Иванович, ты погляди! – подтолкнул Анпилова под локоть изумлённый и счастливый дружинник. – Народу – тьма!

Анпилов остановился, окинул взором колонну, заполненный демонстрантами мост. Он поднёс к губам мегафон, вскинул кулак:

– Смелее, товарищи! Вперёд, трудовой народ!

Народ пёр по Садовому, запрудив проезжую часть и тротуары. Пёр напористо, будто убыстряющаяся от собственного движения лавина. Только шесть или семь выстроенных лично Анпиловым передних шеренг держали равнение, за ними всё соединялось в рокочущую массу.

Над головой колонны колыхались флаги: Советского Союза, РСФСР, с союзным гербом, просто красные полотнища с нашитыми на них серпами-молотами и звёздами. Плакаты несли самодельные, вырезанные из кусков фанеры и картона: «Отстоим социализм!», «Нет грабительским ценам!», «Долой правительство американских приспешников!»

Цветами флагов шествие напоминало ноябрьскую демонстрацию, но надписи на плакатах, гремящие из мегафона призывы, выражения лиц идущих в колонне людей были непраздничны. С серо-мглистого неба сеялся колкий крупяной снег. Белые катышки запорашивали плечи, воротники, шапки.

– Товарищи, держим строй! – красный от волнения и ходьбы, подбадривал Анпилов.

На пересечении с Новым Арбатом, по которому он намеревался вести колонну к Дому Советов, демонстрация вдруг упёрлась в сплошной кордон. Милиционеры стояли непроницаемыми шеренгами, сомкнув перед собой, словно древние воины, металлические щиты. Путь по Новому Арбату был закрыт. Садовое кольцо за перекрёстком тоже перегородили, исключая для колонны всякий обходной маршрут. На тротуарах, пригнанные один к одному, стояли грузовики – настолько плотно, что между ними было не протиснуться даже одиночному пешеходу. Оранжевые каски бугрились над верхними краями высоких, в человеческий рост, щитов. Напряжёнными, недружелюбными взорами бойцы ощупывали приостановившихся в замешательстве демонстрантов.

Анпилова обступили милицейские офицеры.

– Поворачивайте к центру! – повелел полковник, указав антенной рации, будто стеком в направлении единственного, оставленного открытым, уличного прохода. – Дальнейшее движение к зданию Верховного Совета не санкционировано.

– Кем это не санкционировано? По какому праву? – вскинулся разгорячённый Анпилов.

– Властью, – полковник, поправляя ушанку, тронул седеющий висок. – И здано распоряжение.

– Но позвольте! – возмутился Анпилов. – О маршруте и месте митинга мы известили заранее. Вы не имеет права нас не пропускать.

Остановленная колонна гудела, недоумевающе и сердито. Демонстранты не понимали, почему им закрыли путь.

– Поворачивайте в центр, говорю! – рявкнул нервничающий полковник. – Там сами решайте, где митинговать.

– Это самоуправство! – вскричал Анпилов, выходя из себя.

Милицейские кордоны не расступались. Офицеры внимательно наблюдали за топчущейся на месте колонной, отталкивали спешащих на помощь Анпилову дружинников. Анпилов пробовал требовать, показывал полковнику подписанную в мэрии бумагу, но тот оставался непоколебим.

– Виктор Иванович, – оттащил его в сторону темноусый человек в форме армейского подполковника, шедший с колонной от Крымского вала. – Давай лучше и правда свернём. Они хорошо подготовились, – он, заломив фуражку, окинув взором милицейский строй, качнул головой. – Мы безоружные, с ходу не прорвём. В колонне много стариков, женщин. Выйдет бойня.