Чутьё подсказывало мне, что нужно и дальше держать направление на север. Только где он, север? После нескольких минут размышлений я выбрал направление наугад. Оно казалось мне более привлекательным из-за того, что вдалеке виднелся холм, с которого мне удалось бы осмотреть округу.

Однако с каждым шагом чаща становилась всё более зловещей. Её будто создал некий колдун, в ловушку которого я попал. Тревога перешла в страх. Постоянно меняя направление, я шёл пешком, потом бежал, наивно полагая, что таким образом удастся развеять чары и всё сразу образуется: найдётся нужный путь и удастся наконец покинуть заколдованный лабиринт. И однако спешка ничем мне не помогла.

В конце концов я предпочёл идти медленно, сосредоточив все мысли на своей рукописи. В ней есть куча зачёркнутых пометок на полях, есть тёмные следы от слез, есть размазанные чернила – рука моя слишком уставала при письме, покрывалась потом и я случайно проводил ей ещё по свежим строкам. Даже если рукопись возьмут инопланетяне, которые совершенно не знают нашего языка, они смогут прочитать её по этим мельчайшим деталям, прочитать все страдания и радости, что преследовали меня на пути её написания. Издательство же едва ли обратит на это внимание.

Наконец я дошёл до заросшего шиповником холма. Пришлось пробираться через колючие кусты, которые обильно облепили моё пальто репьями. Но результат того стоил – обзор открывался неплохой и в теории я мог бы найти тропинку, с которой сошёл. Только деревья уходили тёмным строем далеко за горизонт и была подобная картина во всех направлениях.

Очевидно, это была уже не чаща, а полноценный лес. Как я мог попасть в него из парка, должно быть, знает только тот самый колдун, что и ввёл меня в бесконечную иллюзию. Мне было точно известно, что в городе нет никакого леса, а чаща, через которую я проходил, по размерам не превышала размеры футбольного поля.

С размышлений меня сбили странные звуки. Внизу послышался какой-то шорох, скрип. Я опустил взгляд и увидел у подножия холма идущих куда-то людей. Люди – довольно громкое название, ибо были это мужчины полуголые, заросшие, и по всем параметрам напоминали неандертальцев из учебников по биологии.

Двое несли меж собой палку, на которой висела туша мёртвого кабана. Они шли так уверенно, будто бы точно знали, что нет здесь никаких хищников или случайно заблудившихся писателей.

Я отступил назад, из кустов, чтобы тут же рвануть с холма и побежать в неизвестном направлении. И даже этот наивный план пошёл наперекосяк – под ботинком моим хрустнула ветка, из-за чего пещерные люди тут же обнаружили меня и громко закричали, будто павианы.

С верхушек деревьев взметнулись испуганные птицы. Разного цвета крылья усеяли голубое небо. Тишину спящего леса нарушила суматоха, в которой мне приходилось принимать участие. Я сбежал с холма и во всю работал ногами, чтобы оказаться от неандертальцев как можно дальше.

Не было времени размышлять о странностях этого дня. Мне хватило и двух проблем в виде аборигенов, что понеслись за мной, оставив на земле тушу кабана. Я бежал не оборачиваясь, не надеясь спрятаться в каких-нибудь кустах. Преследователи мои выглядели так, что было ясно: они поймают и более ловкую добычу, чем я, выследят даже самого мелкого грызуна.

Тут же из-за ближайшего дерева на меня выпрыгнул другой туземец и вскинул руки вверх, будто хотел казаться больше. Его рожа, изъеденная чёрной бородой, выглядела пугающе: безумный взгляд, оскал, тело, покрытое шрамами, красная, неправильно сросшаяся коленка. Не было сомнений, что этот индивид не имеет и частички разума.