И вы спрашиваете, мой проницательный читатель, почему именно Германия? Почему из всех стран Европы именно ей была уготована эта мрачная роль – стать мечом, занесенным над Советским Союзом, пешкой в чудовищной геополитической игре? А ответ, как это часто бывает в истории, лежит на поверхности, пропитанный горечью поражения и жаждой реванша. Он прост и страшен в своей логике.

Вспомним, что стало с гордой Германской империей после того, как отгремели последние залпы Первой Мировой войны. Ноябрьская революция 1918 года смела кайзера Вильгельма II, монархия рухнула, и на ее обломках возникла новая, хрупкая демократия – Веймарская республика. Но победители, вчерашние союзники по Антанте (за исключением России, которая, как мы помним, вышла из войны и сама погрузилась в хаос), не собирались проявлять великодушие. Напротив, на Парижской мирной конференции 1919 года, где был выработан Версальский договор, они устроили настоящую показательную порку. Германию, объявленную единственной виновницей войны, буквально растерзали. Представьте себе волков, делящих добычу: страны-победительницы – Франция, Британия, Бельгия, Польша и другие – отхватили себе такие жирные куски германской территории, такие лакомые «пироги» с промышленными центрами (Эльзас и Лотарингия отошли Франции, Саарский угольный бассейн перешел под международное управление, значительные территории на востоке достались Польше) и колониями, что самой Германии, этому униженному и поверженному гиганту, остались лишь жалкие крошки со стола победителей. Ее армия была сокращена до смехотворных 100 тысяч человек без тяжелого вооружения, флот фактически уничтожен, а Рейнская область демилитаризована.

Но территориальные потери и военные ограничения были лишь частью унижения. Самым сокрушительным ударом стали репарации. Германию обязали выплатить астрономическую сумму за ущерб, нанесенный странам Антанты во время войны. Первоначально озвученная цифра в 269 миллиардов золотых марок была просто неподъемной, фантастической. Чтобы вы осознали масштаб: по нынешнему курсу, с учетом инфляции и покупательной способности, это эквивалентно примерно четырем триллионам (!) современных американских долларов. Это было экономическое удушение, долговая петля, наброшенная на шею целой нации.

И как же Германия должна была выплачивать эти колоссальные суммы? Ведь у нее отобрали не только колонии и часть промышленно развитых регионов, но и практически весь торговый флот, жизненно важный для международной торговли. У нее изъяли патенты, ограничили экономическую самостоятельность. Страна, лишенная важнейших источников дохода и сырья, оказалась в тисках жесточайшего экономического кризиса. Последствия не заставили себя ждать. Промышленность стагнировала, предприятия закрывались, армия безработных росла с каждым днем, достигая миллионов человек. Средняя заработная плата тех, кому посчастливилось сохранить работу, упала в три раза по сравнению с довоенным уровнем. А инфляция… о, это была не просто инфляция, это была гиперинфляция апокалиптических масштабов, уничтожившая все сбережения среднего класса, превратившая деньги в бесполезные бумажки. Представьте себе психологическое состояние людей, видящих, как их мир рушится на глазах! Цены на товары могли вырасти не просто за день, а за час! Тот пример, который вы привели, бьет точно в цель: буханка хлеба, стоившая до войны и унизительного Версальского договора всего 0,29 марки, к пику гиперинфляции в ноябре 1923 года стала стоить… 430 миллиардов марок! Люди топили печи обесценившимися банкнотами, потому что это было дешевле, чем покупать дрова. Это была национальная катастрофа, породившая в душах немцев глубочайшее чувство обиды, несправедливости и жгучей ненависти к победителям, к тем, кто поставил их на колени.