На одной стороне этого апокалиптического ринга были большевики – «красные», та самая власть, что захватила Зимний дворец, возглавляемая Лениным и Троцким. Они несли на своих знаменах идеи коммунизма, мира без богатых и бедных, диктатуру пролетариата, обещание равенства, которое, как они утверждали, освободит народные массы от векового гнета. Их целью было не просто удержать власть, но и перекроить саму ткань общества, уничтожить старый мир до основания. Им противостояла пестрая, разрозненная коалиция сил, которую принято называть «белым движением». Это были не только меньшевики, как вы упомянули (хотя и они, как умеренные социалисты, отвергали большевистский радикализм). «Белые» включали в себя и бывших царских офицеров, мечтавших о реставрации монархии или военной диктатуре, и либералов-республиканцев, сторонников Февральской революции, желавших установить в России буржуазную демократию западного образца, и эсеров, и казаков, отстаивавших свою вольницу. Их объединяла общая ненависть к большевикам, но разъединяли глубокие идеологические противоречия и отсутствие единого лидера, что и стало одной из причин их итогового поражения. Они сражались за «Единую и Неделимую» Россию, против коммунистического эксперимента, против того самого «равенства», которое, по их мнению, уничтожало инициативу, собственность и саму основу цивилизованного общества. Они не хотели, чтобы весь народ был низведен до единого, серого уровня. Это была битва не просто за власть, это была битва цивилизационных проектов, битва за душу России.

Пять долгих, мучительных лет, с 1917 по 1922 (а в некоторых регионах и до 1923) года, эта кровавая вакханалия терзала страну. Города переходили из рук в руки, деревни сжигались дотла, террор – красный и белый – стал повседневной реальностью. Итогом этого безумия стала победа большевиков. Они оказались более организованными, более жестокими, их пропаганда – простой и понятный лозунг «Земля – крестьянам, фабрики – рабочим, мир – народам» – оказалась более действенной для измученных масс. Но цена этой победы была чудовищной.

Последствия Гражданской войны оказались для России страшнее, чем сама Первая Мировая. Экономика страны лежала в руинах, она была буквально отброшена на десятилетия назад. Промышленное производство, и без того подорванное мировой войной, рухнуло катастрофически – в семь раз по сравнению с довоенным уровнем! Представьте себе остановившиеся заводы, затопленные шахты, ржавеющие станки. Добыча угля и нефти, этих артерий индустриального общества, упала до показателей середины XIX века, времен крепостного права! Транспортная система была парализована. Страну охватил страшный голод, особенно свирепствовавший в Поволжье в 1921-1922 годах, унесший, по разным оценкам, до 5 миллионов жизней. Люди умирали от истощения, ели лебеду и кору деревьев, были зафиксированы даже случаи каннибализма – вот до какого отчаяния дошла страна.

А самое страшное, невосполнимое – это человеческие потери. Гражданская война, включая сопутствующие ей голод, эпидемии (знаменитая «испанка» тоже прошлась по ослабленной России) и террор, стоила жизни примерно 10-12 миллионам человек. Задумайтесь над этой цифрой! Это больше, чем все потери Русской Императорской Армии за четыре года Первой Мировой войны на всех фронтах! Война внешняя оказалась менее губительной, чем война внутренняя. Кровь, пролитая в борьбе с немцами, австрийцами, турками, оказалась меньше той крови, что русские пролили, убивая друг друга. Эту страшную арифметику, этот жуткий урок истории действительно стоит крепко-накрепко намотать на ус тем отдельным горячим головам, тем индивидам, которые и сегодня, спустя сто лет, играют с огнем, бряцают оружием и пытаются раскачать лодку, рискуя вновь столкнуть страну в бездну гражданского противостояния. История учит, что нет ничего страшнее и разрушительнее, чем война народа с самим собой. Психологически это объясняется тем, что внутренний конфликт разрушает не только материальные ценности, но и сами основы доверия, социальной ткани, оставляя после себя глубочайшие травмы, которые заживают десятилетиями, а то и веками.