Недовольный гул стих под её взглядом. Возразил только Ремизов:

– Не успеете! Скоро звонок!

– Все так думают? – учитель встала и медленно прошла между партами. Людка торжествующе оглядела класс. Белка вздохнула: ну вот что ей не живется спокойно? Глядишь, и относились бы получше. Так нет же… Она еще раз вздохнула и отвернулась, скользнув взглядом по одной из кукол.

Она сидела за стеклом, чуть склонив голову – то ли под нажимом верхней полки, то ли потому, что её криво сшили. Лишенное глаз и рта лицо белело в полумраке шкафа.

Ирина Стефановна сделала её прямо на уроке, объясняю какую-то узкую тему, поэтому Белка не боялась: новые куклы не принимали участия в древних, «правильных» обрядах и были безопасны.

Но эта вдруг открыла глаза и моргнула.

Белка застыла, не понимая, чудится ей это, или кукла действительно ожила. В ушах заполошно заколотился пульс.

– Гарина, тебе плохо? – строгий, хорошо поставленный голос заставил очнуться.

Рядом стояла Шпала.

– Тебе плохо? – повторила она вопрос.

– Нет, все хорошо, – выдавила Белка. Не признаваться же, что испугалась какой-то куклы.

А та снова моргнула. Но в этот раз Белка поняла, что это учительница встала так, что её лицо оказалось напротив полки, и глаза отразились в стеклянной дверце шкафа.

– Иди-ка ты домой. Я предупрежу Ирину Стефановну, что тебе нездоровится. Ремизов, – велела безапелляционно, – проводи Ольгу. Доведи до квартиры, ты понял?

– Понял, Ксения Ивановна, – довольный Ремизов подхватил свою и Белкину сумку. – До самой двери доведу. И прослежу, чтобы она зашла домой.

В коридоре Белка отобрала свою сумку:

– Сама дойду, не маленькая.

– Сдалась ты мне, – хмыкнул Илья. – Просто уже хочу на свободу! Так что выходим вместе, а потом…

Белка недослушала. Она смотрела в окно. Вернее, на стекло, в котором отражался школьный коридор и белые двери кабинетов.

– Эй, ты чего? – встревоженный Илья слегка встряхнула застывшую одноклассницу.

Белка повернулась к нему и тихо спросила:

– Как думаешь, если не всматриваться в Бездну, есть шанс, что она тебя не заметит?

Илья сделал большие глаза и отодвинулся. Но Белке было уже не до него. Она размышляла о тварях из Бездны, которые невидимо живут среди людей, и почти врезалась в Ирину Стефановну.

– Это куда это вы?

Белка непонимающе уставилась на учительницу. Она не услышала вопроса, хорошо, что Илья помог:

– Ирина Стефановна, у неё голова закружилась, в медкабинете велели отвести её домой. Вот, – он кивнул на одноклассницу, – веду. – и торопливо добавил: – Можете спросить у Ксении Ивановны!

Историчка недоверчиво посмотрела сперва на него, потом на Белку. И махнула рукой:

– Действительно выглядишь бледной. Надеюсь, ничего серьезного. Ступайте. Хотя подождите. Завтра после уроков не уходите – вы всем классом идете в музей. Оля, если будешь себя плохо чувствовать, принесешь записку о родителей. А тебе, – повернулась она к Илье, – быть обязательно!

– Это несправедливо! – взвыл Ремизов. – А можно, я тоже заболею?

– Нельзя! – отрезала Ирина Стефановна. – К тому же ради прогула. Учти, всем, кто сбежит, я снижу четвертную оценку. Мне было нелегко выбить бесплатную экскурсию для нашего кружка, и прогулов я не потерплю!

– Вот и шли бы эти… этнографисты. Нас-то зачем тащить? – бурчал Илья, натягивая куртку. Шапку он спрятал в карман, как и перчатки. – Ну что, Оль, давай свою сумку, провожу тебя, как и обещал. Эх, повезло же тебе! Попросишь у предков записку, и можешь дома сидеть. А вот мне… – он горестно махнул рукой.

– Не расстраивайся, мне тоже записку не дадут. Скажут, что поход в музей пойдет мне только на пользу. Так что… Давай сумку, до дома я сама доберусь. Не маленькая.