Такому небывалому поведению должно быть объяснение! Элизабет прищурилась: мысль, что с отцом Джоном приключилось какое-то заболевание, она отбросила сразу. Несмотря на свою тщедушность, он был здоровьем крепок и легко переносил всяческие невзгоды, будь то непогода или вспышка какой-нибудь заразы.

«Может быть, он повредился рассудком?»

Бет уцепила кувшин с пивом и, недолго думая, плеснула в лицо священника.

– Оп…Ап…Кха-а…

Всё, что она услышала из разинутого рта преподобного. Элизабет рванулась в кладовую – ещё за пивом. Если понадобится, она выльет на отца Джона всю бочку.

– Остепенись, дочь моя! – взвизгнул служитель Божий и добавил спокойнее, увидев, что прихожанка замерла, прижимая мокрый кувшин к груди. – Что с тобой случилось сегодня, Бетти?

Девушка пожала плечами: она чувствовала себя ныне как всегда… вернее, всегда, как последние три года своей жизни. Пожалуй, сегодняшний день был даже предпочтительнее других: тётка не пилит её и не отвешивает звонких оплеух.

– В тебя, должно быть, вселился лукавый, – настаивал отец Джон.

Элизабет аккуратно поставила сосуд из-под пива на прилавок и повела ладонями по своей груди и бокам – ощущения были обыкновенными… разве что, чуть посасывало под ложечкой. Так это оттого, что она успела выпить с утра всего лишь кружку молока.

– Не думаю, чтобы это было правдой, – возразила она уверенно.

Отец Джон засеменил ножками и, уцепив крепко девушку под локоток, потянул к стене, где тускло блестело большое зеркало.

Волосы были взлохмачены и грязны. Упражнения со злосчастным мешком и последующий всплеск приверженности к чистоте сказались на них пагубным образом. Абигайль не зря заставляет её зализываться и зачёсываться, хотя имеет при этом совсем другие цели. Но самое страшное было не это, Бет фыркнула: мучная пыль лежала на её лице плотным слоем, сокрыв полностью чёрные брови, а испещрённые грязными потёками и пятнами щёки имели вид переболевшего оспой человека.

Хороша-а-а!

– Я всего лишь испачкалась, – девушка подхватила передник и принялась вытирать лицо.

– Ты произвела неблагоприятное впечатление на графа Беллингтона, – мягко посетовал отец Джон.

– Сожалею об этом, – покаянно буркнула Элизабет из-за ткани, в душе совершенно не раскаиваясь. Где бы этот граф её не увидел – совершенно плевать на его мнение.

Только преподобный Джон отчего-то продолжал волноваться.

– Он был немного несдержан…

Святой отец значительно смягчил истинное положение вещей. Граф Беллингтон был в ярости.

– Не потерплю шлюх на моей земле.

Сказал он отцу Джону сурово нынче утром, едва священник переступил порог замка, чтобы поприветствовать вновь прибывшего наследника.

– Насколько мне известно, лавка Муркока расположена на арендованной у меня земле.

Он повернулся к присутствующему здесь же управляющему, которого преподобный вначале не заметил.

– Передайте мистеру Муркоку, что договор аренды перестал меня удовлетворять. Поднимите ренту против прежнего в 3 раза.

– Это просто убьёт его, – робко возразил управляющий. – Он вынужден будет уехать.

– Надеюсь на это, – сухо ответил граф.

– Милорд, прошу вас не быть излишне горячим, – вступился отец Джон, – уверен, произошло какое-то недоразумение. Я знаю Самуэля и Абигайль Муркок уже три года как добропорядочных и добродетельных прихожан.

– Если вы называете безнравственную суку – добродетелью, вы – слепы. Впрочем, у вас есть время до завтрашнего утра, чтобы изменить моё решение. Только, я сомневаюсь, что вам по силам наставить на путь истинный в такой короткий срок такую разбитную бабёнку. Да и муж её немногим лучше.

Поэтому отец Джон поспешил в лавку Муркока, чтобы во всём разобраться и наткнулся на Элизабет в её непрезентабельном виде. Должно быть, граф столкнулся с нею. Ох ты, Боже правый! Бетти порой бывает несдержанна и на язык скора.