– Атаман – скаковая лошадь, Варенька, – продолжал увещевать девушку Пётр. – Что вы будете с ней делать? Кататься по лугам?.. Зря загубите такой талант.

– Покупает же этот напыщенный господин его для своей невесты! – возмутилась Варя. – А я, скажу без ложной скромности, хорошая наездница. Думаю, ничем не хуже какой-то Луизы.

– И потом, папенька вас узнал! – несколько некстати воскликнул кавалер взволнованно.

– Вот уж – совсем пустая проблема, – беспечно откликнулась барышня.

Только Петя был с нею не согласен. Георгий Феоктистович непременно выкажет своё недовольство сыном и упрекнёт за лёгкий нрав и бесхребетность – ведь знает, что подбить Петрушу на какую-нибудь авантюру – дело плёвое. Особенно Вареньке, стоит только сделать несчастным лицо и наполнить очи слезами…

А ведь своя голова на плечах должна быть в таком-то возрасте!

Элизабет покрылась мучной пылью и взмокла. Ноги неприятно облепились нижней юбкой и под мышками проступили потные пятна: куль упирался и никак не хотел встать бочком к стенке между массивным сундуком и бочкой с солёными сельдями. Она услышала цокот копыт под окнами, но не возрадовалась, нет. Это, должно быть, преподобный отец Джон заехал за восковыми свечами. Просить его о помощи – пустое дело. Не потому, что служитель Божий чёрств душою и неотзывчив на чужое горе, а потому, что телом тщедушен и костями слаб. Бет представила, как отец Джон суетливо крутиться возле злополучного мешка и засмеялась тихонько.

– Будьте добры, – прокричала она вошедшему в лавку отцу Джону, – подождите немного, я сейчас.

Она изо всех сил напряглась и двинула мешок к стенке. Раздался треск – весёлый и впечатляющий, заставивший её замереть в скрюченном положении. Бет боялась пошевельнуться: сомнений не было – трещало что-то на ней…или внутри её.

– Чем это вы заняты? – вопрос прозвучал холодно и лениво. Голос, бесспорно, не мог принадлежать преподобному отцу, говорящему всегда тонко и торопливо.

Бет скосила глаза из-за локтя, норовя разглядеть незнакомца.

Посетитель в тёмном плаще небрежно опёрся плечом о косяк двери и изучал повёрнутый к нему женский задок, аккуратно облепленный сбившимися юбками, с неспешным любопытством.

Девушка поспешно выпрямилась и, возмущенная таким вниманием, хотела возопить: «Какого дьявола вам надо?», но только охнула. Рукав с правой руки с мягким шелестом поехал по плечу и свесился с кисти, удерживаемый одной манжетой. Теперь стало ясно, что так весело трещало за её спиной.

Губы незнакомца дрогнули в неприкрытой насмешке, и девушка поспешила сдёрнуть с кисти ненужный теперь лоскут. Краска смущения окрасила её щёки, но лишь на мгновение; он упёрла кулачок голой теперь руки себе в бок и раскрыла рот, чтобы задать всё тот же вопрос о дьяволе-путеводителе.

– Прошу прощения, – мужчина отодвинул воинственное существо со своего пути. Ухватив мешок за ушко, одним сильным движением задвинул его в предназначенную нишу.

– Злость вам к лицу, что не удивительно, – сообщил он Бет ровно.

Девушка за эти короткие мгновения успела кое-что разглядеть: прекрасно сшитый дорожный костюм, сапоги из мягкой кожи и белоснежные перчатки, небрежно заткнутые в карман плаща. Тётка её убьёт, если узнает, что она упустила такого богатого клиента. Элизабет расплылась улыбкой и протиснулась мимо незнакомца, призывно вертя бёдрами так, как в своё время учила её Абигайль, игриво и соблазнительно.

Посетитель не преминул обратить внимание на её старания. Вывалившись следом из кладовой, он не стеснительно заметил:

– Какая у вас замечательная задница, похожа на отдельно живущее от вас существо.