В брюках становится тесно, член наливается кровью. Чувствую ванильный запах её тела, мокрые после душа волосы девушки выглядят темнее, отчего кожа автоматически смотрится светлее. Она не выдерживает моего напора, прячет взгляд.

– Ты ничему не учишься, Настя, – замечаю я, скривив губы.

Ходить ночью по дому в темноте – не самая лучшая идея, учитывая последние события.

– Я не хотела вас будить, – дрогнувшим голосом шепчет она.

Делаю ещё шаг, стирая расстояние между нами. Опасная близость. Смотрю сверху вниз, чувствую её тёплое дыхание в районе груди. Перед глазами встаёт картина, как Настя на коленях сосала мой член. Воспоминания обрушиваются на меня, как летний ливень. Её минет был другим: неопытность и страх вперемешку с возбуждением добавили остроты. 

Кладу свою ладонь на руку девушки, на ту, которой она пытается прикрыть от меня невзрачные трусики. Начинаю требовательно надавливать на неё, потом на средний палец, который накрывает клитор. Играю её пальцами, они нажимают на мягкую кожу, и дыхание Насти становится прерывистым.

Девушка закрывает глаза, старается не показать мне реакцию своего тела на мои касания. Зря, я уже всё вижу. Её ножки по-прежнему плотно сжаты, а рука напряжена. Настя дёргается, старается оттолкнуть меня движениями плеч, ведь обе руки заняты. Глупая. Ей со мной не справиться. Я давлю сильнее, продолжаю мять ей клитор и средним пальцем чувствую, что её трусики уже влажные. Одиночный стон девушки завладевает тишиной кухни. Он удивлённый, бунтующий, страстный.

– Нет… хватит… – неуверенно просит она и кусает манящие пухлые губы.

Её щеки горят красным румянцем, а ноги уже дрожат и подгибаются. Сама себя обманывает.

Настя подаётся вперёд и снова впечатывается в мою грудь, я подхватываю её и прижимаю к себе, чувствуя кожей прохладу от её мокрой футболки. Острые торчащие соски девушки чертят на моих мышцах мокрые линии. Стояк упирается в её плоский живот, мне мешает только одежда, какая-то жалкая преграда.

Желание оказаться во влажной от моих рук киске усиливается с каждым её стоном.  Мои ладони гладят её тонкую талию, я просовываю руки между её телом и стеной, беру её за ягодицы и сжимаю их, рыча, как оголодавший зверь. Настя подаётся вперёд, прижимаясь всем телом ко мне, встаёт на носочки, тянется сама, желая большего. Она не понимает, что играет с огнём, что я могу взять её прямо здесь, и мне будет плевать на всё.

– Хватит, говоришь? – ухмыляюсь я, сжимая влажные трусики. Настя стонет.

Член напряжён до предела, в голове только одно: разорвать на ней эти чёртовы трусики и засадить ей по самые яйца. Вдабливаться в податливое тело, вдавливать её в стену, чтобы поняла, что не стоит заходить в клетку к зверю и дразнить его.

– Босс? – из зала доносится голос Сергея.

Настя встряхивает головой как от наваждения, с трудом высвобождается из моей ослабевшей хватки и убегает, обходя Сергея.

– Я думал, что вам плохо, – говорит Сергей, понимая по моему взгляду, что он явно не вовремя.

Наклоняется и поднимает с пола Настину простыню.

– Много думаешь и не о том. Ещё одна такая «случайность», и будем разговаривать по-другому, – серьёзным и нервным тоном говорю я. – Оставь здесь эту чёртову простыню, – рычу, вырывая ткань из его рук.

– Я отнесу ей…

– Нет. Делай то, что я сказал. Ты навёл справки о делах Филиппа? – точка кипения вот-вот наступит, Сергей уже ходит по тонкому лезвию бритвы.

– Занимаюсь этим, – отвечает он, кивая головой.

– Этот идиот точно где-то напортачил, и мне нужен любой повод, любая зацепка, чтобы было чем давить на него, это понятно? – повышаю голос я.