– Да, босс, – опускает голову и выходит.

Оставшись один, я перекидываю простыню через плечо и иду в комнату Насти, но там никого нет, и меня это отрезвляет.

Какого чёрта я вообще на неё накинулся? О чём я только думал? Трахнуть эту мышь? Да, сильно меня по голове огрели. Ещё и припёрся к ней, вот нахрена? Поговорить? Продолжить начатое? Что, блять?

Серая мышь с одуряющим запахом вскружила мне голову. Веду себя как пацан, не умеющий держать себя в руках, точнее, член в штанах. Я закрываю дверь комнаты, бросив перед этим простыню на Настину кровать.

Чёрт! Она такая нежная, невинная… полная противоположность страстной и раскованной Агаты, и в то же время более закрытая и загадочная, чем Алёна.

Захожу в ванную комнату и смотрю на своё отражение в зеркале. Хмурюсь, отгоняя эти мысли. Ранение – не повод проявлять слабость. И соваться в этот огонь по имени Настя не стоит: такие, как она, потом не отлипают. Девушка здесь не для того, но её карие глаза и эта забота…

Готовит она хорошо, я бы сказал идеально. За всё время в детдоме и позже я так вкусно не ел. Пробовал омаров, фуа-гра, идеальные стейки от лучших шеф-поваров мира, но простой домашний суп, приготовленный с душой… покорил. Ничего необычного и изысканного, ничего вычурного и броского. Но как же идеально туда вписались гренки! Уму непостижимо, как она додумалась. Сколько же в этой девчонке загадок?!

Отогнал к чертям все мысли и погрузился в сон. А проснувшись слишком рано, принял душ и сам приготовил себе кофе, так как на кухне никого не было ещё.

Поднимаюсь в свой кабинет, решив поработать. Открываю дверь и застываю на пороге. Кровь начинает кипеть, кулаки сжимаются до хруста костяшек, из ушей начинает идти пар. Настя стоит у моего рабочего стола, а в её руках фотография. Единственная в этом кабинете фотография, та, которую я с глаз долой засунул в рабочий стол. Выбросить не хотел, оставил как напоминание: не верить больше никому. 

Изнутри поднимается ярость, захватывает с головой, перед глазами пелена гнева. Настя смотрит, и страх читается в её глазах. Поняла всё по моему виду.

Она посмела залезть ко мне в душу, затронуть личное, то, что я зарыл глубоко в себе. Лучше тысячу ран в плечо и по всему телу, чем один взгляд на это фото.

– Сука, как ты посмела зайти сюда? – рычу и бросаю грёбаную чашку в стену. 

26. Глава 26

Настя

Подпрыгиваю на месте от грохота разбившейся чашки и роняю несчастную фотографию на пол. Кто я? Правильно: самая везучая девушка.

 Тимур… нет, не он. Это зверь, у которого отобрали обед, и он очень недоволен. Очень! В два шага он оказывается передо мной, нависает, как скала, готовая вот-вот обрушить на меня кучу камней и закопать моё тело под ними.

– Я задал вопрос, – рявкает, а я зажмуриваюсь.

Сердце грозится выпрыгнуть из груди, руки подрагивают, а колени подкашиваются. Он выглядит таким взбешённым, злым и, кажется, готов рвать меня на куски.

– Я убираюсь, – еле слышно шепчу я, комкая в руках тряпку для пыли.

– Пошла вон отсюда, – шипит мне в лицо и бросает взгляд на разбитое стекло в рамке.

Стою, ноги не слушаются, не могу шевелиться, хотя должна, но пока не получается.

– Быстро! – рёв отрезвляет, и я срываюсь на бег.

В который раз бегу вниз по этой лестнице, рискуя свернуть себе шею. Перед глазами пелена слёз, всё тело дрожит. Что его так взбесило: что в кабинет зашла или что на фотографию смотрела?

Бегу в любимое с недавних пор место. Вчера ночью, после того, как Тимур припечатал меня к стене, и …трогал там, где никто ещё не касался, я схватила халат с крючка в своей комнате и побежала в ту беседку на заднем дворе. Час плакала, не понимая ничего. Он мог воспользоваться своим положением, моей беспомощностью и взять меня у той стены.