Сергей не ожидал такого вопроса, это видно по его удивлённому лицу: он сейчас выглядит озадаченным. Молчит, сжимает губы в тонкую линию и смотрит. Борется сам с собой. Я ведь понимаю, что со мной он позволяет себе говорить лишнее, и если его босс об этом узнает, то ему нехило достанется.

– Нет, – сухой ответ, которому не требуются пояснения.

Полиция мне не поможет, никто мне не поможет. Остаётся только подчиниться, отработать долг и вернуться к своей прежней жизни. Обрубить все связи с так называемыми друзьями и отдаться полностью учёбе, искусству.

– Как думаешь, если я буду хорошо себя вести и выполнять все его приказы, он разрешит мне вернуться в институт? –  Сергей хмыкнул и покачал головой.

– Ты не знаешь, с кем связалась, девочка, – опустил голову и тяжело вздохнул.

– Должно же быть в нём хоть что-то человеческое?

– Есть, он каждый месяц… – в этот момент Тимур зашевелился и тихо застонал.

Мы оба затаили дыхание, глядя на него, но Тимур выдохнул и больше ничего не последовало.

– Ты ведьма, – продолжает Сергей. – Не знаю, как ты это делаешь, но перестань задавать вопросы.

На языке вертится вопрос: что я такого делаю? Но решаю не рисковать. В этом доме Сергей пока единственный, кто хорошо ко мне относится. Видимо, я вызываю у него жалость, и он не такой бесчувственный, как его коллеги.

– Уже поздно, иди поешь, и что там ещё тебе нужно, – говорит он, и я киваю. – Можешь спать в своей комнате сегодня, я побуду с ним, – я застыла на выходе из комнаты на пару секунд.

– Я приду и сделаю ему укол перед сном, – говорю я, повернувшись к Сергею.

Стоя под тёплыми струями воды, думаю: почему меня не радует мысль провести ночь в своей временной постели? Последние три дня я сплю в кресле, если это можно назвать сном, конечно.

Аппетита нет, так что после душа я направляюсь наверх, сделать укол Тимуру и пойти спать в своей комнате, раз был такой приказ.

Но то, что произошло дальше, меня… напугало.

Тимур очнулся и сжал мою руку не со злостью, не с недовольством, а просто по-человечески. А его просьба или приказ – я уже ничего не понимаю – остаться, заставляет всё тело дрожать.

Зачем?

21. Глава 21

Тимур

Настя останавливается и не уходит. Мой взгляд блуждает по её лицу, но не может сфокусироваться.

– Ты так и будешь тут сидеть? Ему надо поспать… – недовольный голос Серёги.

Я хочу сказать ему, что мои решения не оспариваются, но от новой волны боли и жара слова застревают комом в горле. Закрываю глаза и крепче сжимаю руку девушки.

– Да, я остаюсь.

– Ну и дура.

Мы остаёмся вдвоём, и я пытаюсь запечатлеть где-то на задворках памяти намерение обсудить с Серёгой его поведение. Я держу её за руку, и накрывает такое спокойствие, которого я давно не испытывал. Боль растворяется от её лёгких пальцев, которые поглаживают мою огрубевшую кожу. Глубоко дышу, на лбу выступает испарина.

– Жарко, – шепчу одними губами.

– Да? Давайте я что-нибудь придумаю…

Я отпускаю руку девушки. Это похоже на то, как разжимаешь пальцы, вися над пропастью, и начинаешь падать. Стремительно и неотвратимо. Сжимаю зубы, чтобы не скулить щенком от вновь подкатывающего одиночества. Настя осторожно снимает с меня одеяло, но жар не отпускает.

Девушка открывает окно, и комнату заполняет прохладный свежий запах ночи. Под белой повязкой, что намотана вокруг рёбер и живота, всё чешется, от чего я поёживаюсь. Настя замечает это.

– Неприятно, вы хотите чтобы я сняла повязку?

Кивнул.

Настя нагибается надо мной, и на её лицо падают каштановые пряди волос. Карие глаза смотрят исподлобья испуганно и нерешительно. Тонкие пальцы тянутся к повязке, я напрягаюсь, когда холодные пальцы невесомо касаются разгорячённой кожи. Она начинает разматывать белую ткань. Я слегка приподнимаюсь, сжимая зубы от ноющей боли, и облегчённо вздыхаю, когда чувствую свободу. Затем девушка хмурится и внимательно осматривает мой голый торс.