– О свободе можешь забыть, – делает он шаг в мою сторону. Кладёт руки на плечи. Давит. – Пора приступить к своим прямым обязанностям.

Нет…

15. Глава 15

Тимур

– Хорошо, – трясущимися губами говорит девушка, – если я вам чем-то обязана, я отработаю и вышлю вам деньги, – смотрю на неё с неприязнью.

– Решаешь не ты. Решаю здесь я.

– Я тоже имею право решать, – сжимается под моим взглядом, подтягивая к себе окровавленную ногу.

– Ты из себя ничего не представляешь. Я смотрю и вижу пустоту.

Настя трепещет от моих грубых пальцев, сжимающих её плечи.

– Ты приступаешь к работе немедленно. Займёшь место Татьяны.

Я вызываю к себе Сергея и приказываю объяснить Насте, в чём будут состоять её обязанности. Охранник молча ждёт, пока девушка поднимается с кресла.

– И пусть примет ванну, – брезгливо бросаю я.

От этой особы больше хлопот, чем пользы. Но заниматься сексом с измазанной грязью и израненной девушкой не доставляет удовольствия. Я всё больше укрепляюсь в мысли, что правильно сделал, не выбрав её моей сопровождающей. Она не соответствует этой задаче, не понимает, где находится и с кем. Привести её на вечеринку – подписать себе позорный приговор. Настя хорошо будет смотреться со шваброй и тряпкой, нежели в роскошном платье и на каблуках.

Захожу в свою спальню, задёргиваю плотные шторы, раздеваюсь и ложусь в кровать. Резкая боль в руке напоминает о недавнем скандале и сумасбродстве новой гостьи. Сжимая рукой осколок, я не чувствовал ничего, кроме злости на неё.  Девушку нужно сломить и перевоспитать. Чтобы скромно поднимала глаза перед тем, как задать вопрос, а не вела себя на манер деревенской сумасшедшей.

Сжимаю кулак, рана продолжает ныть. Глубокие раны затягиваются медленно: нужно время. Сплетаются ткани, образуя новое начало. Стягиваются рваные края, рубцуясь красным, зарастая грубой коркой. Затем шрам бледнеет, теряется среди складок и морщин на коже, на карте жизни образуется новая линия. И только ты можешь найти её, потому что не можешь забыть.

Я закрываю глаза, отгоняя прочь мутные образы, которые словно подстерегают меня, чтобы наброситься в самый неподходящий момент. Голое тело под шёлковой тканью пододеяльника обдаёт жаром, потом холодом. Ворочаюсь.

Прошлое — это шрамы, вырезанные в памяти. 

Я просыпаюсь к вечеру после тревожного сна, который прерывался минутными передышками. Открываю настежь окно и полной грудью вдыхаю свежий воздух. Подбираю костюм для вечеринки. Агата будет одета в красное: она всегда носит этот цвет, когда пытается произвести впечатление. Игнат говорил, что красный носят уверенные в себе люди, а чёрный – люди практичные, которым не нужны внешние атрибуты уверенности.

Приняв контрастный душ, чтобы прийти в себя, надеваю чёрный костюм, белую рубашку, чёрный галстук. Классика всегда в приоритете, ничего лишнего. Как и отношения с окружающими: ничего личного. Захожу в кухню проверить работу Насти. Идеальная чистота, нужная мебель заменена – первый шаг к эволюции.

Машина уже ждёт меня около дома, чувствую нутром, как Агата высматривает меня в тонированные окна.

– Здравствуй, Тим, – улыбается она.

– Красный тебе идёт, – отвечаю я и киваю шофёру.

Агата придвигается ко мне и берёт под руку. Ехать недалеко, и вскоре я уже вижу знакомые очертания особняка Игната. Пафосная вечеринка в лучших традициях хозяина жизни. Поседевшего старого пса, который скалится беззубой пастью...

– Почему так быстро летит время, когда мы наедине? – спрашивает женщина. – Только сели и уже приехали…

– Не будь навязчивой.

– Прости, Тим, – опускает взгляд.

Недавним капитальным ремонтом особняка руководил Филипп. Он постарался на славу, вложив в дом всё наслаждение своей мнимой исключительностью. Вульгарные цвета, кричащие дорогие картины, которые Игнат раньше не воспринимал серьёзно. Ничего изысканного и стильного. По-богатому пошло и со вкусом для богатенького сынка.