– Я… просто хочу побыстрее закончить всё это, – мой голос сдавленный, хриплый и тихий.

– Глупая … – он смотрит долго, в его глазах появляется… жалость. – Тебя отсюда так быстро не выпустят. Можешь забыть о прошлой жизни.

– Но почему? Что я такого сделала? – почти плачу.

Я поступила как любой законопослушный гражданин: вызвала полицию, видя, что человеку угрожает опасность. Почему из-за этого меня так наказывают?

– Я не имею права трепаться, – отмахивается он и встаёт со стула. – Собирайся!

– Можно мне помыться? – шепчу я.

– Только быстро, пока босс не вернулся, – после долгой паузы ответил он.

Я, не желая терять драгоценное время, встаю с кровати, путаясь в одеяле, и бегу в ванную комнату. Помещение встречает меня светлыми стенами, душевой кабинкой в углу, серым шершавым полом и серебристыми аксессуарами. В быстром темпе принимаю душ, наслаждаясь такой роскошью, как нескончаемая горячая вода.

– Надень это, – Сергей ждал в комнате.

Покосилась на кровать, туда, где лежит упакованный серый брючный костюм, как у Татьяны. Рядом ещё один пакет с бельём и носками. В голове мелькают кадры из одного сериала, где девушкам в тюрьме при поступлении дают одинаковые комплекты одежды.

Под пристальным взглядом охранника беру всё это и возвращаюсь в ванную. Снимаю свою помятую и грязную пижаму, надеваю белое простое бельё и костюм. Свои вещи я так и не взяла из дома, спасибо, что эти хотя бы новые.

– Таня тебе всё покажет, будешь слушаться её, – говорит Сергей, пока мы спускаемся вниз по винтовой лестнице. Голова кружится от температуры, в ногах слабость, но я иду за ним, не желая больше сопротивляться. Чем тише буду, тем лучше для меня.

– Вот, это твоя комната, – Сергей открывает дверь и пропускает меня в помещение два на два.

Кровать, небольшой шкаф, окно под потолком и тусклый свет настольной лампы на маленькой прикроватной тумбочке.

– Спокойной ночи, – он смотрит, борется с желанием сказать что-то ещё. Но так и не решается, закрывает дверь с другой стороны и оставляет меня одну.

Я ложусь спать в нижнем белье, надеюсь, что ночью не будет холодно под тонким одеялом. Форму помять не хочу: злить «босса» нет никакого желания. Лучше вообще с ним не сталкиваться, пока не закончится мой «срок».

А утро началось не очень хорошо, самочувствие ухудшилось: голова трещит, глаза болят, нос заложен, в груди режущая боль. Вдобавок ко всему, в доме раздался крик и грохот, а потом грубый бас Тимура.

13. Глава 13

Тимур

Шофёр открывает дверь и помогает Агате выйти из машины, затем выхожу я и даю указания.

– О чём вы так долго говорили? – спрашивает Агата и хочет взять меня под руку. Я не даю ей этого сделать. – Прости, я всё никак не запомню, что ты не любишь этого, – я серьёзно смотрю на неё, подняв одну бровь. – Ты знаешь, какая я ветреная, но такие мерси очень важны для женщины, особенно для такой натуры… Ладно. Не слушай меня.

За два года могла бы и запомнить, что мне не по нраву проявление всех этих нежностей на людях. Нелепо показывать свою привязанность или изображать её.

Мы поднялись в номер гостиницы, подобающий уровню моей спутницы. В Агате, как и во всех актрисах, есть эксцентричность и любовь к роскоши. Я, наконец, поддаюсь своим желаниям и, как только Агата закрывает дверь, беру её за запястье и притягиваю к себе.

– Ты не против, если я поставлю музыку, Тим? – прошептала она, и я кивнул. Женщина прошла мимо, и я пошёл за ней, одержимый женским ароматом, который ловишь на уровне инстинкта. Обнимаю её сзади, пока она изящным движением включает музыкальный центр. И колонок раздаётся классическая музыка. – Обожаю Бетховена…