А потом он показал мне тонкий металлический ошейник и, открыв дверь камеры, зашел внутрь.
Глава 4.
– Что значит, куклой? – я попятилась от решеток подальше.
– Поверь, я смогу управлять твоей сущностью! И не таких, как говорится, приручали, – угрожающе продолжал надвигаться на меня тиран.
Я сглотнула, сейчас даже согласна была видеть целую толпу церковников с их молитвенниками, только бы ко мне не приближался этот страшный мужчина. Я пятилась, пока не почувствовала за спиной холодные стены камеры. Острые камни больно впились и в без того ослабленное тело.
– Разве вы можете касаться ведьм? – пискнула я, крепко сжимая ткань, в которую пыталась укрыться от глаз инквизитора.
Абсолютно нагая, хоть и вымазанная уже засохшей кровью, с прилипшими грязными волосами, я наверняка не вызывала чувство похоти у Верховного инквизитора, но тем и страшнее была его близость.
– Не двигайся, – сказал он и, резко оказавшись совсем рядом, обхватил одной рукой мою шею. Другой рукой он молниеносным движением надел на меня ошейник, закрепив его замочком. – Так-то лучше!
Я задохнулась от его прикосновения к моей шее. В нос ударил запах дорогой ткани и выделанной кожи. И еще что-то древесно-пряное почудилось рядом с ним.
Довольный, он развернулся и вышел из моей камеры, забыв запереть двери. Пока я в недоумении пыталась понять, что же это он задумал, раздался приказ:
– Иди за мной, ведьма!
Но оставшись на месте, я замотала головой.
– Никуда не пойду! Я не хочу на костер!
Инквизитор обернулся.
– Ты не слушала меня? Костер подождет. Тебя отмоют и накормят, а потом поговорим.
– Я никуда не пойду, пока вы не скажете, что с мамой!
Микаэль обманчиво мягко проговорил:
– От того, как ты будешь меня слушаться, зависит жизнь твоей матери и… сестренки. Кстати, она не обладает таким же даром?
– Нет! Нет! Только я, прошу, отпустите их! – воскликнула я, заливаясь слезами.
Ведь сестра была слишком юной, но уже в ее возрасте стало понятно, что ведьмовской дар достался только мне. «Надо было уйти от них, как только я почувствовала в себе силу», – слишком поздно спохватилась я, падая на колени перед инквизитором.
Он не вернулся в камеру, решетчатые двери все еще были открыты. Выдохнув, мужчина нетерпеливо проговорил:
– Немедленно ступай за мной!
С этими словами он ускорил шаг и вскоре покинул мрачный коридор. Вытерев слезы, я побрела за ним. Впереди маячила широкая спина мужчины, и я торопливо шла за ним, морщась от боли, когда наступала на трещины в полу. Охранники, встречавшиеся по пути, уважительно кланялись Микаэлю, на меня же бросали злобные взгляды, смешанные с презрением и ненавистью.
Длинные полутемные коридоры тюрьмы таили в себе боль и печаль тысяч людей, ожидавших здесь смерти. Многие умерли, не выдержав испытаний. Я не могла видеть прошлое и не слышала голоса духов, но ощущала всю эту горестную безысходность своей кожей. Пока мы шли с Микаэлем, постепенно поднимаясь к выходу, я пыталась призвать магию. Увы, она не отзывалась. Я даже попробовала прочесть заклинание, но в моих устах эти слова больше не имели силы.
– Что ты там шепчешь, ведьма? – обернулся инквизитор. – Можешь не стараться, ошейник блокирует все твои силы. И предвосхищая твои вопросы, скажу: его не снять, пока я сам не захочу этого.
Выбравшись из мрачных стен городской тюрьмы, я поморщилась от слишком яркого дневного света. Неожиданно мне на плечи набросили плащ и надели капюшон на голову. Не ожидая подобной заботы, я с удивлением вскинула глаза на Микаэля. Но он лишь презрительно поджал губы.
– Еще не хватало, чтобы ты своим видом гневила людей. Простые жители слишком много натерпелись от вас, ведьм.