- Нет, - мотнула она головой. – Если рассказывать, то только не дома, - в сердцах бросила она и снова замолчала, будто что-то обдумывая.

- Ева, - пару минут спустя, не вытерпев, позвал Агафонов. – У меня нет желания превращаться в сугроб. Пойдем-ка в машину, девочка.

- Нет, - вздохнула она, словно решившись. – Я все равно должна тебе это рассказать. Мы женимся… И не хочу, чтобы ты узнал какие-то сплетни от всяких доброхотов. Наверняка найдутся такие.

- Мы можем поговорить и в машине, - осторожно заметил он, мысленно ругая себя последними словами, что сам привел ее в эту распроклятую рощу.

«Как только ума хватило, - ухнул  и неожиданно огляделся вокруг свежим взглядом. – Жаль, что тут ничего построить нельзя. Место отличное, - хмыкнул он про себя. – Но если нежилое помещение, то можно. Торговый центр, например», - внезапно подумал он и внимательно посмотрел на Еву.

- Ты решила играть в молчанку, - нахмурился Агафонов. – Я тебя сейчас возьму в охапку, как на парковке, и донесу до машины. Так что начинай излагать, девочка…

- Влад… он - старый мамин друг, - пробормотала она. – Они…

- Я так понял, что были знакомы со школы, - осторожно вставил Агафонов, желая Хоуку провалиться под землю или лучше в оркестровую яму.

- Да, - кивнула Ева. – Милкина мама и Влад – двойняшки. Они не похожи совершенно, но родились с разницей в десять минут. И с первого класса дружили с моей мамой.

- Ну и хорошо, - не понимая, почему встреча с давним другом семьи так подействовала на Еву, пробормотал Агафонов.

- Они учились в одном классе, дружили… И Влад… Ну в общем, он – первая мамина любовь. И, как оказалось, единственная, - тяжело сглотнула она. – Всем вокруг жизнь перепортили. Папе, нам, тете Гале! – вскрикнула Ева как раненая.

- Не хочешь, не рассказывай, - предупредил Агафонов. – Мне наплевать по большому счету, кого любила твоя мать и по ком до сих пор страдает Влад Хоук. Положить с прибором, Ева! Если тебе больно говорить, то просто забудь. Это не твоя история, девочка…

- Не моя, - печально качнула она головой и направилась обратно к машине. – Но когда-нибудь найдется человек с черной душой, кто пожелает тебе открыть глаза на нашу семью. Поэтому я и хочу, чтобы ты знал все от меня! Знал, как я ненавижу измены! Ненавижу их на собственной шкуре! Это вранье, двуличие, когда один из супругов предает второго! Ежедневно! И час за часом в своих мыслях! Я прощу тебе все, Мишенька. Даже если ты вдруг обанкротишься и нам придется жить от зарплаты до зарплаты. Если ты заболеешь, я стану бороться и выцарапаю тебя из лап болячки. Я поеду с тобой на край света и не пожалуюсь на условия. Но только не изменяй мне, не предавай меня, слышишь?

- Ева, - добродушно воскликнул Агафонов. – Ну что с тобой приключилось, а? У меня дела идут в гору, грех жаловаться. Я вроде ни на какие болезни не жалуюсь и регулярно прохожу обследование. Уезжать на ПМЖ ни с тобой, ни без тебя никуда не собираюсь. И сам категорически против измен. Слышишь? Что тебя так взволновало, любимая? Ну дружила твоя мать с этим Владом. Ну любила его. Нам-то что?

- Они были любовниками, - выдохнула Ева. – С десятого класса, и собирались пожениться. Но поссорились. Влад уехал поступать в Москву, а мама встретила папу и вышла за него замуж. Влад закончил какой-то институт, сколотил группу и стал знаменитым. Мама родила нас и хорошо жила с папой. При всяком удобном случае говорила, как нас и отца любит. А потом у Камиллы умер дедушка. Влад приехал на похороны. И все закрутилось по новой. Только никто вокруг не догадывался. Влад вернулся в город, и, оказывается, они с мамой строили уже какие-то планы. Папа сквозь пальцы смотрел на всю эту возню, а сам встречался с Алиной. Почему никто из них не подал на развод, я не знаю… И многое мне известно по обрывкам разговоров, намекам… Никто же не обращает внимания на маленькую девочку, правда? Играет кто-то в куклы, ну и пусть играет…