– Наплюй на этого защитника, – пробурчал Агафонов, сворачивая к дому. – Я, наверное, к тебе охрану приставлю. Пусть тебя сразу входной двери подвозят…

– А толку, пап? – усмехнулся Егор. – Этот Вовка живет с нами в одном подъезде. Он тети Любы с третьего этажа сын.

– А! – протянул Агафонов, в душе не ведая, кто там сейчас живет на третьем этаже. – Тогда сбивай ценник. Договорись с этой Вовкой на пятнадцать процентов…

– Точно, пап! – радостно зацокал языком Егор. – Как здорово, что ты тоже что-то в бизнесе понимаешь!

А после ужина, выйдя с Евой на крыльцо и наблюдая, как юный коммерсант вместе с собакой носится по участку, Агафонов обнял невесту и тихо осведомился:

– А как твой брат умудрился напороться на мою бывшую?

– Тонечка у него лечилась. Целый курс проходила. И там какая-то неразбериха возникла с оплатой. Вроде бы за нее платила организация, а деньги вовремя не пришли. Потом, правда, перечислили, но Илья понервничал. Даже домой к ней ездил. Ну, вот так и сошлись, – бесхитростно заявила Ева.

«Интересно, кто за Нину мог заплатить? Точно не я, – хмыкнул он. – Тесть к тому времени уже отошел от дел. Странная история, – мысленно отметил Агафонов и, с минуту поразмыслив, отмахнулся от своих подозрений. – Нина – знатная доярка. Прям профессионально умеет деньги вымогать. Может, какого мужика развела», – поморщился он и, вдохнув свежий морозный воздух, крикнул сыну: – Егор, заходим, нам с тобой еще роутер подключать!

22. Глава 21

Всю следующую неделю Агафонов боролся с собой. Он хоть и отбросил прочь Нинкины предостережения, но время от времени вспоминал заговорщицкий шепот бывшей, ее заломленные руки и горящий взгляд. Вроде и не соврала Антонина, а свою каплю дегтя, как всегда, добавила в бочку меда Агафоновского благополучия. И даже не дегтя, а яда. Михаил нет-нет да и задумывался, а не слишком ли он торопится, мечтая как можно быстрее сделать Евдокию Макарову своей женой. Он ненароком приглядывался к Еве, когда она голяком отплясывала перед ним в спальне, ловил ее каждый вздох, но при этом не испытывал то самое незамысловатое блаженство, что раньше. Отрава будто бы въелась под кожу и мороком окутала сознание.

«Перед кем еще ей так плясать вздумается? – билась в голове тревожная мысль и сменялась на более страшную. – Кто еще услышит стоны Евы Макаровой, нависая над ней и придерживая за бедра? Кому еще она позволит мерно двигаться внутри ее тела?»

Хотелось забежать вперед лет так на десять или пятнадцать и посмотреть на Евдокию Вадимовну. Останется ли она добродетельной женой и матерью или пустится во все тяжкие, наставляя рога престарелому мужу. Именно об этом напоследок прошептала Нина, когда он вечером забирал Егора. Михаил не мог сам разобраться. Вроде бы Ева всем хороша, но дурная генетика всегда даст о себе знать…

«Ну подожди, – хмыкнул он мысленно. – У парней те же родители. И никто из них не гуляет, – мысленно привел Агафонов сомнительный довод. И тут же сам себе ответил голосом Нины: – Они мужики. Нагулялись. А Еву взаперти держали. Значит, была причина. Вот она и кинулась к тебе в объятия, будто сроду мужиков не видала! Но если по правде, то и не видала. Тебе, Мишаня, досталась. Редкость в наши дни. Пойди, скажи кому-нибудь! Вон, в клубах полно телочек пятнадцатилетних, а то и младше. Дема как-то раз попал, помнится. Хорошо, хоть спросил вовремя. А то бы под статью угодил. Мир перевернулся, блин! Правильная девчонка вызывает у всех подозрение. Что-то не так… А малолетние пьянчужки, спящие в клубах на лавках, в порядке вещей!»

Агафонов встал из-за стола. Подошел к окну и, уставившись на раскинувшийся внизу город, попытался понять, что именно его беспокоит. Он даже собирался позвонить Вадиму и поговорить с ним по-мужски. Но потом оставил эту затею.