Всю мою жизнь я иду ко дну,
Всю мою жизнь я искал любовь,
Чтобы любить одну.

Агафонов подпевал, слегка покосившись на Еву. Она пела, точно зная все слова, и ни разу не ошиблась.

Когда меня не станет – я буду петь голосами
Моих детей и голосами их детей.
Нас просто меняют местами,
Таков закон сансары, круговорот людей.

Он много раз слышал эту песню, самую мудрую и философскую у Басты, но только сегодня осознал, насколько она пророческая. За каждым аккордом он видел именно эту женщину, идущую с ним, Мишей Агафоновым, по жизни. На короткий миг увидел их общих детей и внуков. И неожиданно подумал, что это чертовски здорово – влюбиться именно в Еву Макарову. Тогда все дети, рожденные в двух новых семьях, будут друг другу родственниками. Ну и Егору, соответственно, тоже, и между собой.

«Какая-то путаница», – хмыкнул про себя Агафонов и, наклонившись к Еве, прошептал, воспользовавшись секундным затишьем:

– Тебе нравится?

– Очень, – рассмеялась Ева, глянув на него блестящими от возбуждения глазами. Именно ее он хотел. Именно о ней мечтал все эти долгие часы, пока лепил фильм и потом под бой курантов тянул виски, снова и снова прокручивая ничем не примечательные кадры. Вот Ева зашла в кабинет, вот вышла налить чаю. Вот в полупрозрачной юбке крутится на сцене и воображает себя царицей. Сейчас же, сидя рядом с  ней, живой и жизнерадостной, Агафонов точно знал, что без этой девушки он обратно не уедет. Собственник, хищник…

«Да, ваша честь! – мысленно признался Агафонов несуществующему судье. – Вот только Ева моя, и я приложу все усилия, чтобы сделать ее своей по закону».

После монтажа фильма и долгой дороги ему это казалось вполне естественным.

«Я поговорю с Вадимом, – рыкнул он, подавая Еве пальто в гардеробе. – Ну не зверь же он, не враг собственной дочери. А будет против, украду», – мысленно ощерился Агафонов, а вслух тихо предложил:

– Давай заведем детей домой и погуляем немного?

– Нас встречают, – так же тихо прошептала Ева и, набравшись храбрости, выдохнула. – Но, если ты зовешь меня прогуляться, я, пожалуй, соглашусь, – пробормотала она и посмотрела лукаво.

«Глупо отказываться, если зовет сам Агафонов, – подумалось ей. – Пройдемся вдоль берега. Поболтаем и где-нибудь перекусим, – решила про себя Ева. – Естественно, папа не позволит крутить роман с Мишей. Тем более сейчас, когда его друг подставил Милку. Но именно пока можно улучить момент. Интересно, кто за нами приедет? Если Илья, то дело выгорит», – будто маленькая, загадала она и даже губу прикусила. Но вместо старшего брата у входа маячил Никита.

«Вот ведь зараза, – ругнулась мысленно Ева. – Как он так быстро в Сочи смотался!» – а глянув на часы, поняла, что прошло без малого четыре часа. Рядом с Агафоновым время пролетело незаметно. Она покрепче сжала его руку и только успела пробормотать: «Осторожнее!», как к ним подскочил Никита и коршуном накинулся на родную сестру.

– Что ты себе позволяешь? – прорычал он, пытаясь оттеснить Агафонова. – Ты вообще кто такой?

– Это мой папа! – тоненьким голоском взвизгнул Егор, сжимая тонкие костлявые кулачки. – Он тебе сейчас покажет, Никитос!

– Да, – пропела младшая девица Макарова, глядя на старшего единокровного брата.  – Никитос, Никитос, скоро ты получишь в нос!

Агафонов силился не рассмеяться, но и выпускать Евину руку из своей не собирался.

– На нас уже оглядываются, – прошипел он разгневанному родственнику своей ненаглядной. – Сбавь обороты, парниша. А если я у кого и спрошу разрешения пообщаться с Евой, то явно не у тебя, мальчик, – скривился Михаил и добавил раздраженно: – У Евы есть отец, и мне кажется, он не будет против…