– Привет, – будто эхо, повторила Ева и тут же весело предложила: – У нас есть лишний билет на Басту. Хотите, Михаил Александрович?

Он глянул на смеющееся лицо и кивнул.

– Конечно хочу, Евдокия Вадимовна, – усмехнулся добродушно, пытаясь скрыть внезапно накатившее ликование. И чуть было не брякнул: «С вами везде хочу!», но вовремя сдержался.

– А вы знакомы? – хитренькой лисой оглядела взрослых девчонка в розовом.

– Мы вместе работали, Настя, – пояснила смущаясь Ева, а Агафонов моментально поправил:

– Работаем.

– Ну, папа, ты даешь! Как же я рад, что ты здесь! – все еще не мог прийти в себя Егор и, посмотрев на отца с легким подозрением, добавил: – А я думал, ты укатил в Дурамитовы Альпы, – протянул он, обнимая отца за руку. – Ты же пойдешь с нами на Басту?

– Да был бы последним дураком, Егор, если б туда укатил, – рассмеялся Агафонов. – Зачем ехать в Альпы, если тут и Баста, и склоны, и такая обалденная компания, – улыбнулся он, слегка погладив сына по голове.

– А Зак, папа, где Зак? – азартно осведомился Егор. – Он дома остался?

– Нет, – рассмеялся Агафонов. – Я с ним приехал. Дрыхнет наш зверь…

– Вот, Настя, – обратился маленький дамский угодник к своей спутнице. – Я тебе рассказывал про нашего пса. Он нас завтра на санках покатает…

– Если Зак на Красной Поляне, – усмехнулась Ева, – то популяция птиц значительно уменьшится, – тихо пробормотала она, но Агафонов ее расслышал. Он перевел взгляд на заснеженные часы Ратуши, мельком осмотрел невысокий шпиль и само здание, неуловимо напоминающее вокзал в Сочи, и бодро осведомился:

– Начало концерта когда? Мы не опоздаем, любители рэпа?

– Через десять минут, – охнула Ева и заторопилась к «Роза Холлу».

Агафонов и сам не понял, как его сын и розовая фея вырвались вперед, предоставив взрослым идти сзади.

– Волшебство, – пробурчал себе под нос Агафонов, по-хозяйски беря Еву за руку. Она не воспротивилась даже, а только, улыбнувшись, повернулась к нему:

– Почему волшебство, Миша?

– Тебя встретил в такой толчее, уже и не чаял найти. А ты меня еще и на концерт пригласила…Уж даже не знаю, кому спасибо говорить…

– Никита, это мой брат, должен был пойти с нами. Но у него в Сочи какие-то дела срочные наметились. Вот и умотал за несколько минут до твоего прихода.

– Я ж и говорю, волшебство, – пробормотал Агафонов, оглядываясь по сторонам. Ленивым взглядом выхватил речку Мзымту, заснеженный пруд, величаво названный Роза Бич, и переливающийся огнями «Рэдиссон», именуемый в народе Редиской.

– А вы где остановились? – осведомился небрежно.

– Мы в самой Красной Поляне живем, – просто ответила Ева, да еще и рукой куда-то в сторону махнула. – А ты? – наивно поинтересовалась она.

– На Лауре, – улыбнулся Михаил. – Я приехал из-за тебя, – добавил серьезно и чуть сильнее сжал ее руку. – Не вздумай больше от меня сбегать, – рыкнул он, да еще и посмотрел пристально.

Ева почувствовала, как по всему телу пробежали мурашки. Ей хотелось возразить этому большому и властному мужчине. Объяснить, что папа с братьями спустят с нее шкуру, ну и с него самого заодно. Но сначала проходили через рамки, потом предъявляли билеты и рассаживались на своих местах в ВИП-ложе. Насколько помнил Агафонов, цены в, казалось бы, одинаковых ложах разительно отличались. В десять, а то и в двадцать раз. Понять такую политику ценообразования Михаил никак не мог, да и не пытался. Сначала рядышком уселись Егор с Настей, затем и Ева с Агафоновым. Улучив момент, он снова взял ее ладонь в свою, да так и не отпустил до самого конца концерта.

Народ скандировал: «Вася! Вася!», а Василий Вакуленко вместе с залом пел свою «Сансару»: