Разлепив глаза, Виктор Петрович осознал, что лежит он не в постели, а на полу ресторанного холодильника. Далее он почувствовал, что у него зверски болит голова по причине вчерашнего. А точнее – из-за неумеренного потребления виски, как с содовой, так и в основном без. Наконец Виктор Петрович разглядел лицо склонившегося над ним бармена Кости и расслышал его голос, зовущий:

– Шеф, а шеф!

– Чего? – с трудом разлепив губы, ответил шеф.

– Вас хозяин зовет!

– Какой еще хозяин? – отвечал свободолюбивый Виктор Петрович. – Мы что, в рабовладельческом строе живем или как? У него что, имени нет?

На это Косте ответить было нечего, и он лишь сконфуженно пожал плечами. А Виктор Петрович собрал всю волю в кулак, сделал нечеловеческое усилие – и встал. Полностью встал, на ноги. И даже не очень шатаясь.

Вот так, почти не шатаясь, шеф-повар вышел на ресторанную кухню. Тут кипела работа. Пылал огонь на плите, шипело раскаленное масло, все носились как угорелые.

Повара Семен Чуганин (или просто Сеня) и Федор Юрченко (или просто Федя), стоя рядом, резали: Сеня – мясо, Федя – морковь. Оба одновременно заметили появившегося в дверях шефа, после чего между ними состоялся такой диалог вполголоса:

– Что, опять? – спросил Сеня.

– Угу, – буркнул Федя. – Вчера, на «Спартаке».

– И много?

– Сто штук.

– Вот мать вашу! – выразился Сеня, энергично шинкуя мясо. – И почему эти свиньи всегда проигрывают именно в мою смену?!

Этот диалог работников кухни нуждается в некоторых пояснениях. Дело в том, что Виктор Петрович являлся давним футбольным болельщиком. Причем болельщиком азартным. Ему мало было сидеть перед телевизором, со стаканом в одной руке и дудкой в другой. Ему мало было даже ходить на стадион, обвязавшись шарфом любимой команды, и гнать там волну, и скандировать речевки. Виктор Петрович на любимую команду ставил. Причем немалые суммы. Иногда он выигрывал. Тогда на кухне ресторана «Клод Моне» был праздник. Но гораздо чаще Виктор Петрович попадал пальцем в небо и терял все деньги. Тогда он впадал в тяжелую депрессию и напивался. И то, и другое оборачивалось для персонала крупными неприятностями.

– Доброе утро, шеф! – дружно произнесли Сеня и Федя, когда Виктор Петрович приблизился.

Ничего не ответил на это шеф-повар, терзаемый головной болью, только палец к губам приложил: мол, тише, тише! Не видите, что ли?

После чего взял у Сени кусок замороженного мяса и приложил его к больной голове. Это был его фирменный способ побороть головную боль с бодуна. Способ был проверенный, доказавший свою действенность. Боль сразу же перестала пульсировать, красный туман перед глазами начал таять. Можно было заняться работой. Виктор Петрович двинулся по кухне, стремясь установить контроль над ситуацией.

Добравшись до плиты, возле которой колдовал су-шеф Лев Семенович Соловьев (или просто Лева), Виктор Петрович бросил ему кусок мяса, уже выполнившего свою роль анальгина-пенталгина, и скомандовал:

– Сделай средней прожарки!

Еще два шага – и он оказался возле кондитера Людовика Бенуа по прозвищу Луи. Тот как раз набирал в шприц коньяк из бутылки, чтобы использовать его для приготовления десерта. Со словами «Никогда не используй этот отвратительный коньяк» шеф отобрал у кондитера шприц и выдавил его содержимое себе в рот. Теперь ему стало уже настолько хорошо, как могло быть в такой ситуации. Как орел, он подмечал все происходящее на кухне.

Так, Виктор Петрович заметил, что повар Сеня как раз собирается солить мясо. Взяв тарелку, шеф подставил ее под руку Сени. Соляной дождь так и не просыпался на мясо, оставшись на тарелке. Свой поступок Виктор Петрович прокомментировал так: