– В общем… Появился этот тип в нашем городе не так давно… Всего лет двадцать назад. – Я мысленно прикинула, что в то время пребывала довольно далеко от этих мест и, если уже и не ходила под стол пешком, то была еще в том возрасте, когда только-только из-под этого самого стола вылезла. Соответственно, понятие «не так давно» в устах Юрика, который был старше меня всего-то года на два, звучало несколько издевательски. Но, разумеется, я промолчала по этому поводу, внимательно слушая друга. А он продолжал со вкусом и с выражением, наслаждаясь моим вниманием, повествовать о личности интересующего меня гражданина: – Еще в Советское время он получил два высших образования. Первое – филологическое, второе – историческое. И даже успел защитить докторскую диссертацию и поработать на кафедре архивно-исторического института. – Упоминание этого «архивно-исторического» меня несколько напрягло. Но я не перебивала приятеля, буквально вся, как есть, обратившись в слух. – …Но тут грянула перестройка, и наш Бронислав Сигизмундович, вроде как, остался не у дел с такой мирной профессией. Но не тут-то было. Экстерном (заметь, не просто так, а именно экстерном) он оканчивает юридическую академию и, вместе с приятелем, открывает собственную адвокатскую контору, которая очень успешно стала конкурировать с подобными заведениями нашего города. Вскоре его клиентами стали очень… значимые люди, не буду называть имен. Правда, чуть позже с его приятелем случилось несчастье, погиб в автокатастрофе, и Сташевский остался единоличным владельцем конторы. История темная, но на мой взгляд совершенно типичная для того времени. Но, помимо всего прочего, он у нас еще и выдающийся коллекционер, блестящий оратор, меценат и прочая, прочая, прочая… В общем, выдающийся во всех отношениях товарищ, немыслимых разнообразных талантов, можно сказать, человек. Короче, все его достоинства и способности перечислять – недели не хватит, а мне еще сегодня поработать бы не мешало. – Тонко намекнул Юрик на свою занятость.

Я, слегка нахмурившись, пробурчала:

– Ну, пока я не услышала от тебя ничего такого, из чего бы следовало, что это опасный тип. Судя по твоей характеристике – вполне себе достойный гражданин нашего общества. И, насколько я поняла, это только присказка, а сказка будет впереди? Так?

Мой друг вздохнул тяжело:

– Все правильно понимаешь. В поле зрения нашей конторы он попал лет пять назад, когда его имя мелькнуло в связи с одним темным делом, в котором были замешаны выдающиеся граждане нашего, и не только, города. – И добавил уже без шутовства, чуть понизив голос: – Трафик антиквариата, камушков, ценных картин и прочего, ведущий из Азии в Европу и проходивший прямиком через наш город. Дело это было очень громкое, но звук его раздавался только в кабинетах нашей конторы. Широкому кругу граждан о нем было мало что известно. Некоторые, особо прыткие журналисты, размахивая флагом «свобода слова», попытались тогда влезть, но очень быстро получили по рукам и затихли. Сама понимаешь, информация особо не разглашалась, и я не буду тебя предупреждать, что…

Я его перебила. С пониманием кивнула головой, проговорив чуть обиженно:

– Ну ты же меня знаешь… Давай дальше…

Он опять тяжело вздохнул и пробормотал:

– Ты из меня веревки вьешь…

В ответ я только хмыкнула:

– Ты это жене своей скажи…

Юрик как-то сразу сник при упоминании своей второй половинки, посерьезнел и сурово закончил:

– А дальше уже некуда. В том деле его имя всплыло только один раз, и то как-то вскользь. Все всё знали, но доказать ничего не могли. Ты же знаешь, как у нас: не пойманный – не вор. В общем, вышел Казимир тогда сухим из воды. Инкриминировать мы ему ничего так и не сумели. Чувствовались очень высокие покровители, боюсь даже говорить откуда. – И он выразительно закатил глаза под лоб, намекая тем самым, откуда было то самое покровительство. – Подобраться пытались много раз, но, увы, безуспешно. Он словно насквозь видел всех наших «под прикрытием» и вычислял их на счет раз. В общем, это наша кухня, и рассказываю я тебе это только для того, чтобы ты понимала, что связываться с этим типом – это все равно, что покупать билет в один конец. И тут слово «конец» я имею в виду в буквальном смысле этого слова. – Закончил он грозно.